— Упустили, раззявы?! — еще возясь с задвижкой, догадался он.
— Сбежал, — убитым тоном подтвердил Сашка. — Оглушил Мухаметшина, связал и — в окно. Оттуда, видать, через забор. Еще телефонический аппарат разломал, гнида. Говорил, надо было сразу кончать!
— Давно?
— Считай, часа с два, — Сашка виновато повел плечами. — Все ж дрыхнут.
— Может, догоним?
— Я уж прошел по следу. Там, за посадками, на развилке у него «виллис» стоял.
— Черт! Даже этого не сообразили, — огорчился Арташов. — Прав был Полехин, — рано воевать кончили!
Он глянул на часы.
— Ищи транспорт. Немедленно едем в штаб. Всё равно для него другого пути как попытаться первым нас оговорить, не существует.
Прикинул не слишком уверенно:
— Ничего. Нас тут много. Не карателю же вера будет.
Он вдруг застыл, вслушиваясь в нарастающий свистящий звук. В саду у дома раздался взрыв от разорвавшегося снаряда. Дружно повылетали стекла.
Арташов и Сашка переглянулись. Новый взрыв, на этот раз возле крыла дома, вывел их из оторопи.
— Кажись, по нам выцеливают, — пробормотал Сашка.
— Фашистский десант! Всех в ружье! — Арташов бросился одеваться, кинул платье Маше.
Ухватил за гимнастерку метнувшегося Сашку:
— Оттянуться от дома и занять оборону! А я пока детей отведу к побережью, в дюны.
Перепуганная Маша едва сумела попасть головой в платье. Арташов ухватил ее за плечи.
— Машенька! — стараясь перекрыть новый нарастающий гул, выкрикнул он. — Надо спасать детей.
Он пригнулся, прикрывая ее от очередной ударной волны.
— Ты поняла меня?! Если поняла, кивни.
Маша поспешно закивала.
— Хорошо! — Арташов торопливо поцеловал ее. — Я на второй этаж, за стариками. А ты выводи девчонок с заднего хода. Веревки обязательно прихватите. Но главное, чтоб без паники. Иначе! Сама понимаешь! Поэтому главное — без паники! Надень улыбочку и…
Маша метнулась вглубь дома.
Странная процессия продвигалась среди ночи в сторону побережья. В середине цепочки, цепляясь за веревку, которую тянула за собой Невельская, гуськом, то и дело спотыкаясь, падая, вновь поднимаясь, ковыляли полураздетые слепые девочки. Сзади и по краям, пригибаясь к земле и содрогаясь от разрывов, оглядываясь на пылающий дом, шли взрослые. Беспрестанный детский плач и женские всхлипы перекрывались ровным, бесстрастным голосом баронессы Эссен:
— Alles in Ordnung, Mädchen. Keine Panik. Das sind gewöhnliche Militärübungen. Wir sind doch mit euch zusammen! Da gibt es nichts zu fürchten. (Всё в порядке, девочки. Без паники. Это не по нам. Просто идут плановые учения. Мы с вами! Бояться совершенно нечего.)