– Мы не знали об этом местном обычае…
– Не беспокойтесь, у меня есть еще.
Иона вынул из огромных карманов своей охотничьей куртки пару свечей и подал их Давиду. Свечи снизу были аккуратно обернуты розеткой бумаги, чтобы воск не капал на руки.
– Их положено зажигать от свечей других прихожан, – объяснил Эстебан.
Он наклонил свечу и подождал, пока фитиль на их свечках не займется.
– А ваша свеча от какой зажжена?
– Все свечи сегодня зажжены от огня, который мы весь год поддерживаем у статуи святого Томаса. Он у нас никогда не остается в темноте.
– А какой смысл у этого ритуала?
– Мы как бы напоминаем себе, что свечи у нас у всех свои, а огонь – общий.
– И что, огонь у статуи святого в церкви действительно никогда не гаснет? Целый год? Вы серьезно?
– Ну, если честно, – вмешался Иона, – был случай. Я один помню.
– И что?
– Да ничего. Зажгли снова и сделали вид, будто не заметили.
Они втроем расхохотались. К ним подошли выходившие из домов соседи с зажженными свечами, соединяясь в целый ручей огоньков, освещавший золотистые сосновые стволы по обеим сторонам дороги. Давид заметил, что Эстебан несет две свечи, по одной в каждой руке.
– Это для кого-нибудь, у кого не окажется своей.
Его лицо на секунду помрачнело, но так мимолетно, что Давид не был даже уверен, что ему это не померещилось от причудливого, непривычного освещения.
Теперь, оглянувшись, они увидели, что дорога превратилась в реку из света: все жители, несколько сотен человек, шли с горящими свечами. Разговаривали мало. Издалека уже доносились удары маленького колокола часовни, указывая путь. По неудобной каменистой тропе подошли к маленькой церкви. Горожанину казалось дурной шуткой называть церковью эту грубо сложенную каменную хижину. И все же приходило на ум, что хоть она была неказистой и маленькой и разваливалась от древности, но все же находилась здесь восемьсот лет под неласковым арагонским небом. В дверях стоял падре Ривас, как и все, со свечой.
– Какое благочестие, удивительно, – произнес Давид. – Неужели все местные жители так религиозны? Все, как один, верят в Бога?
Сильвия неодобрительно ткнула его локтем в бок. Вопрос граничил с оскорблением чувств собравшихся.
– Я не верю, – сказал Иона, – и многие другие.
Давид, застигнутый врасплох, удивленно уставился на него:
– А тогда…
– Вера в Бога – одно дело, а вера в святого Томаса – другое.
– То есть?
– Это совершенно разные вещи.
И Иона продолжил свой путь, считая разговор законченным. Давид повернулся к Эстебану, но тот пожал плечами, улыбнулся и повторил слова трактирщика: