— Не желаешь поплавать, тан ди'Аншвар?
— Благодарю, но нет. Я не очень люблю плавать, с тех пор как едва не утонул.
— Как захватывающе! Расскажи, как это было! — Женщина, очнувшись от сладкой полудрёмы, приподнялась на локте, качнув соблазнительными окружностями, и её эмоции вырвались вовне цветастыми вихрями бесстыдных побуждений.
— Я летел на дирижабле, и мне понадобилось срочно его разбить. Для этого я направил его вниз, дирижабль рухнул на мостовую и взорвался, а я упал в реку. Так я едва не утонул.
Они замерли с непонимающими лицами, а потом громко и почти одинаково рассмеялись.
— Дирижабль это ведь такая железная штука, которая невесть как держится в воздухе, верно?
— Я что-то слышала о таких поделках, кажется их используют на той стороне!
Я кивнул, стараясь вежливой улыбкой подтвердить, что это была шутка. Первая попытка узнать насколько они осведомлены о мире под Луной, показала крайне слабый результат.
Женщина соизволила покинуть своё ложе и грациозно приблизилась; её дракууль следовал за госпожой неотступно, а энгинай поддерживали волосы, чтобы те не испачкались в ароматическом масле. Талио ди'Локойн заключил её в объятья и нежно поцеловал в губы.
— Дорогой Бриан, познакомься, это моя возлюбленная Англэйн.
— Очарован, — я не сразу заметил, что, поцеловав протянутую руку, несколько удивил Англэйн. — Я в неоплатном долгу перед твоим супругом за помощь, которую он оказал мне в несколько затруднительном положении.
Она, с интересом наблюдавшая за моими манипуляциями с её холёной ручкой, вдруг вновь рассмеялась.
— О, Талио, ты был прав, он великолепен!
— Что заставило тебя думать, что она моя жена? — поддержал женщину хозяин дома. — Милая Англэйн — моя дорогая сестра!
— И правда, даже не понимаю, что сбило меня с толку?
Может быть то, как ты её поцеловал, то, как прижимаешь к себе и как сжимаешь её ягодицы?
— Ах, Бриан, скажи, ты действительно прибыли к нам из Талогара?
Англэйн покинула объятья братца и прильнула ко мне, нарушая все мыслимые положения о личном пространстве.
— Это так, о, несравненная. И, будучи чужестранцем, умоляю о снисхождении, если моё поведение выйдет за рамки принятых в вашем прекрасном городе норм…
— Талио рассказал мне, что твоё прекрасное тело, — хрипловатым от возбуждения голосом поделилась Англэйн, — покрыто шрамами… это так?
— У меня была бурная молодость и нелёгкая жизнь, та что…
— И ты закрыл их, укутавшись в старческие одежды! Нечестно! Покажи!
Я аккуратно распахнул одежды и показал ей свою много раз битую и штопаную шкурку. Волна чужой похоти захлестнула сознание, но я немедля абстрагировался от неё, чтобы самому не наброситься на обнажённую женщину и спокойно позволил мягким жадным пальчикам скользить по своей коже, останавливаясь на шрамах, оставленных пулями, клинками, кислотой, огнём. Убить меня в прошлом пытались часто, пытались многие, некоторые почти достигали цели, оставляя на память многочисленные отметины.