«… Но, полагаю, здесь любящих ты не найдешь». Память подсказала ей концовку куплета, а голос звучал холодно и отчужденно.
— Вы, вероятно, англичанка? — спросил он, насмешливо глядя на нее своими зелеными глазами.
На столь прямо поставленный вопрос она не могла не ответить.
— Вы правы, я англичанка. Он засмеялся своим хрипловатым приятным смехом.
— Сначала я подумал, что вы француженка или итальянка. Меня ввела в заблуждение смуглость вашей кожи, хотя серые глаза выдают вас. Вы остановились в «Сан-Антонио»?
— Да, — сказала она, вновь чувствуя внезапную сухость во рту.
— Мы вам не помешали?
— Н-нет. Вовсе нет.
Он кивнул, очевидно решив больше не предпринимать попыток завязать разговор, и присел на корточки радом с девочкой. Видно было, как взбугрились мощные мышцы на его бедрах.
— Посмотри, какие красивые ракушки, Эмма. Прямо настоящие каури[1].
Мужчина взял девочку за руку и повел ее прочь от Софи, ни разу не оглянувшись.
Он посмотрел ей прямо в глаза и не узнал.
Вы меня не узнаете? Это было невероятно. И этот крик все еще эхом отдавался у нее в голове, когда она опять опустила очки на глаза и обняла колени своими точеными руками.
Сердце ее забилось с такой силой, что ей стало трудно дышать. Что он здесь делает?
Какие причуды судьбы могли забросить его так далеко, и именно сюда, в этот укромный заливчик, где она наслаждалась покоем? Возможно ли, чтобы его присутствие здесь оказалось простым совпадением? Может, здесь была какая-то связь? Может, он специально приехал сюда вслед за ней?
Усмехнувшись, она тут же отбросила эту мысль. Разумеется, нет. Просто нелепо предполагать такое. Если бы он действительно хотел увидеть ее после Брайтона, то у него для этого было целых восемь месяцев.
Никому, кроме Джои, она не сказала, что улетает на Ямайку. Элен тоже ничего не знала:
она в это время снималась в Шотландии. Нет, это, конечно же, совпадение.
Софи сидела в каком-то трансе, глядя, как он шел с девочкой вдоль берега. Казалось, пошевелись она, и колдовство рассеется и он исчезнет.
Но он не исчез. Это был Кайл Харт, здесь, в Очо-Риос. Она все еще пыталась освоиться с тем, что произошло. Девчушка называла его «дядей». Родная племянница? Дочь его теперешней любовницы? Гадать можно было сколько угодно.
Вся эта ситуация могла бы показаться смешной, если бы не была столь жуткой. В ней поднималось дикое желание расхохотаться. Они не видели друг друга с октября. Неужели она так изменилась за это время?
Да, она действительно изменилась. Но, с другой стороны, почему он вообще должен помнить ее? То, что он забудет ее, было так же неизбежно, как то, что она будет помнить его, будто они расстались вчера. Их встречи были короткими, будничными, и он, вероятно, никогда не узнает, как сильно уязвил ее женскую гордость.