— Светлана Викторовна! — повернулся в сторону сотрудницы Петр Петрович. — Что сказал Саня?
— Что он увольняется…
— Александр Степаныч! — передавал в трубку Иванов. — Саша нес что-то, похожее на бред увольнения. Сказать, чтобы перезвонил вам? Хорошо! Слава Богу, один вопрос отпал, — сказал Петр Петрович, кладя трубку и поворачиваясь к коллегам. — Шеф сказал, что…
— Мы не такие тупые, чтобы не понять, — парировал Лещинский.
— Очень рад за вас! Так, у Саши занято, звоню дальше. Сонечка, радость моя! Что? Нет, у дедушки животик не болит. А у Сонечки? Тоже нет? А у кого же он болит? Ах, у папы! Что же он съел? — счастливым голосом спрашивал Петр Петрович. — Арбуз? Целый? Ну и папа! Это мы ей так говорим, — объяснил он сослуживцам то, что они давно без него знали, — а то она у нас очень любит арбузы.
Он еще нескоро положил трубку и, задумчиво улыбаясь, спросил:
— За что мы так любим внуков?
— За то, — философски произнес Лещинский, — что они лучше нас!
— Лучше нас легко быть! — возразила Светлана Викторовна.
— Да, но при этом они похожи на нас, — многозначительно поднял палец вверх Лещинский.
— Александр! — между тем продолжал свой телефонный экскурс Иванов. — Свет мой, Саша! Скажи мне, старому и опытному человеку, что случилось? Ничего? Ровным счетом ни-че-го? Но ты… как бы это поточнее выразиться… ты некоторым образом не вышел на работу? А-а, так ты на работе и выполняешь срочное задание Сажина? Но Сажин, некоторым образом, только что звонил и спрашивал про тебя, просил перезвонить. Ах, ты в курсе? Эт-то хорошо, хорошо… А-а, понял, понял, с почтением удаляюсь! — он положил трубку и в прострации смотрел вдаль. — Что-то загадочное вокруг нас происходит…
— Что ты там понял-не понял ни умом, ни аршином? — спросил Лещинский.
— Полчаса назад он что-то бормотал насчет увольнения. Сейчас, говорит, на задании.
— Что ж тут непонятного? Это же было полчаса назад! А ты сказал об этом Сажину. Вот он, вероятно, и позвонил Кузьмичеву, уговорил его не увольняться, а сказать, что он на задании. Телефон же Саши был занят?
— Да-а.
— Вот видишь. Если бы ты поговорил с нашим новым электриком, ты бы действительно ничего не понял.
Саше Кузьмичеву действительно позвонил Сажин и сказал следующее:
— Александр! Прошу тебя — выслушай меня! — этот мягкий извиняющийся тон был незнаком помощнику. — То, что ты вчера видел…
— Это не то, что я мог подумать, — закончил он за Сажина фразу. — Извините, Александр Степанович, но это так банально, что даже обсуждать невозможно.
— Но это действительно так, — сказал Сажин. — Объяснить ситуацию я пока не могу, но я предлагаю небольшую сделку: ты ставишь любые условия, я согласен на все. От тебя же требуется только одно — молчание.