– Мм, нет, я…
Женщина перебила ее, решительно поставив два прочерка в строчки, где должна быть информация об отце. Когда чернила высохли, она просунула свидетельство под стекло, Мэри благодарно его забрала и поспешила из здания.
На набережной по пути домой малышка успокоилась, и Мэри расслабилась – впервые с тех пор, как она нашла ребенка у порога. Она остановилась и оперлась на перила, наблюдая, как на пляже играют маленькие дети. Пляж был покрыт загорелыми телами и яркими зонтиками – не видно было ни сантиметра песка. Теперь при звуках их оживленной болтовни у нее не возникало горечи невостребованной материнской любви. Ей пришлось ждать тридцать два года, и, наконец, она стала матерью, и в доказательство этому у нее было настоящее свидетельство о рождении. Элизабет Мэри Робертс стала ее дочерью.
Отогнув край пеленки, она посмотрела на малышку.
– Малютка Бет, ты теперь моя, больше тебя никто не обидит. Мы с тобой заживем прекрасной жизнью. – Она погладила ребенка по щечке и была вознаграждена улыбкой. – И однажды домой вернется твой папочка, и как же он удивится, увидев красивую маленькую девочку!
Бет пускала слюни и дрыгала ножками от радости. Мэри засмеялась:
– Да, как же он удивится. А у тебя будет лучший на свете папочка, мечта любой девочки.
Невыносимая жара вымотала Дейзи и значительно усложняла жизнь. Ей так хотелось, чтобы прошел дождь, хотелось еще раз почувствовать прохладную, покрытую росой траву под ногами, полить растения в саду, напитать влагой коричневые сухие листья. Вся страна, казалось, заросла грязью. Люди перестали мыть машины и чистить окна. Автобусы и поезда покрылись слоями пыли. Реки и водоемы высохли и напоминали выжженные, потрескавшиеся африканские равнины. Она с трудом передвигалась по улице с тяжелыми сумками в каждой руке, недоумевая, как в Испании люди живут в таком климате из года в год. Неудивительно, что им требуется прилечь днем.
Пластиковые ручки сумок впивались ей в ладони, и она почувствовала, что с шеи по спине начал стекать пот. Не имея свободной руки, чтобы его вытереть, она подняла плечи, закинула голову назад и повертела ею из стороны в сторону. Ей не терпелось прийти домой и лечь в прохладную ванну – не более двенадцати сантиметров глубиной, конечно же. Она не могла нарушать законы, установленные на время засухи.
Со дня катастрофы прошло четыре недели, и шрамы на ее теле постепенно заживали. Синяк на ноге бледнел, и она уже могла самостоятельно менять повязку. Эмоциональные шрамы, конечно, не заживут еще долго, возможно, никогда. Но Дейзи была бойцом по натуре. В конце концов, какой у нее выбор? Некоторым было еще хуже, чем ей. Бедный Сельвин все еще лежал в больнице со сломанным позвоночником, а Майки придется научиться жить без любимого отца, которого ему пришлось потерять в шестилетнем возрасте.