- Вчера двадцать второго наказывали плетьми. Как же не разглядели татуированную запись? Ведь бьют по спине! Я сама видела - грудь и живот у него были чистые. Значит, лупили по спине. Как же ничего не увидели?
- На двадцать втором была рубаха, фрау Райс.
- После первых же ударов она должна была лопнуть...
- Она и лопнула. Семнадцатый был при экзекуции. Он дал показание: от ударов плетью лопнула не только рубаха, но и кожа спины. Кровь залила спину заключенного номер двадцать два. Можно ли было в таких обстоятельствах разглядеть татуировку?
- Да, я видела рубцы, которыми была исполосована его спина. Но кто мог подумать, что между ними есть какая-то запись?.. Убеждена, ничего не заметили и русские. К тому же мы уничтожили отснятую ими пленку.
- А вдруг была еще пленка? Они отсняли кассету, заменили ее, вновь стали снимать. Тут появляетесь вы, забираете эту новую кассету, засвечиваете пленку. А осталась та, первая. Могло быть так?
- Не знаю...
- Меня настораживает, что русские безропотно отдали тело. Вроде бы не очень протестовали. Почему? Может, во всем уже разобрались и были озабочены лишь одним - необходимостью усыпить нашу бдительность?
- Что же делать, Лотар?
- Ни при каких обстоятельствах информация не должна просочиться за пределы объекта. Так что выход один... Встреченный сухогруз направляется к перешейку?
- Да.
- При скорости в шестнадцать-семнадцать узлов ходу ему до канала около суток. Увы, за это время нам не успеть...
- Хочешь уничтожить судно? Подумай о последствиях: начнутся поиски...
- А ты предложи другое! - Лашке глядел на Райс и едва сдерживал бешенство. - Нагромоздила кучу ошибок, а теперь предостерегаешь!..
Пятая глава
"Капитан Рогов" пришел на рейд бухты Лимон близ Панамского перешейка и здесь стал на якорь в ожидании очереди на проводку в Тихий океан. Вскоре втянулись в канал два танкера под флагом Либерии и ракетный фрегат США. Наступила очередь советского теплохода.
Якорь был поднят и уже заработала машина, когда к "Рогову" подошел лоцманский катер. Высокий пожилой мужчина в полотняных шортах и такой же рубахе по штормтрапу легко поднялся на борт сухогруза, взбежал на мостик.
- Прямо руль! - бросил он матросу у штурвала и вдруг замер, увидев капитана Мисуна.
Секундная пауза, и лоцман с радостным воплем ткнул капитана кулаком в грудь. Тот тоже вскрикнул и вернул тумак, после чего оба моряка крепко обнялись.
Капитан вызвал дневальную, шепнул ей несколько слов. Через несколько минут она вновь появилась на мостике и протянула Мисуну пачку махорки и многократно сложенную газету. Лоцман глядел на махорку остановившимися влажными глазами. Казалось, он вот-вот заплачет.