Сказал и домой пошел. Дня через три встречает Ивашку на просеке и говорит загадочно:
— А у меня есть...
А Ивашка, как всегда, и дослушивать не стал, что же есть у Мишука, поскорее лапу вытянул:
— Дай и мне, Миша... Ну хоть Немножко.
А Мишуку только этого и надо. .
— Зачем же, — говорит, — немножко. Если уж делиться, так честно, чтобы и у тебя столько же было.
Дал Ивашке по затылку палкой, аж гуд по лесу пошел.
— Ты чего дерешься? — возмутился Ивашка и замахал было кулаками.
Но Мишук остановил его.
— Не дерусь, — говорит, — а делюсь. Ты же сам просил дать тебе, что у меня есть. У меня есть шишка на голове. Вот и у тебя теперь есть она. Я же всегда тебе все даю, что ты у меня просишь.
Сказал и пошел домой. А вчера увидел Ивашку в малиннике и говорит:
— А у меня есть...
Как услышал это Ивашка, так и лапами замахал.
— Мне, — кричит, — ничего не надо, у меня у самого все есть.
На тропинке в роще стоял, и давно уже, старый престарый пень и мешал всем: обходить его все время стороной надо было. Шел как-то мимо него Медведь, остановился:
— Эк пень не у места стоит как. Убрать бы, да он вон большой какой, не сдюжить мне с ним. Да и не- можется мне сегодня что-то.
Медведь прошел, Волк на тропу вышел. Пощелкал на пень зубами:
— Все стоишь? Ух, как надоел ты мне.
А столкнуть пень с тропы и не попытался даже: что без толку пытаться, когда он вон какой — в два обхвата. Будешь возле него топтаться, пупок надрывать.
Волк прошел, Барсук на тропу вышел. Поглядел на пень, головой покачал:
— Как ты мешаешь всем.
А столкнуть пень с тропы и не подумал даже.
Если уж Медведь с Волком прошли мимо, то где уж ему, Барсуку, справиться.
И случилось той тропой Ежику пробегать. Увидел он пень, остановился.
— Чего это он здесь стоит? Убрать его надо.
Уперся грудью, пень и повалился. Внутри-то он,
оказывается, иструхлявел давно, никакой в нем тяжести не стало. Откатил его Ежик в сторону, стоит
отряхивается, в порядок себя приводит, а Барсук идет:
— Это ты его?
— Я.
— Как это тебе удалось? Он же вон большой ка- кои.
— Так он весь давно отрухлявел. Я его толкнул, он и повалился.
Барсуз прошел, Медведь на тропу вышел.
— А где же пень, что стоял здесь?
— Да я его вон, в сторону откатил, — показал Ежик.
Удивился Медведь:
— Как же это ты сдюжил с ним? Он же вон с виду тяжелый какой.
— А я о тяжести не думал, — говорит Ежик. —
Я смотрю — мешает он всем. Дай, думаю, попробую- толкнуть. Толкнул, он и повалился. Оказывается, пень давно отрухлявел изнутри, никакой тяжести в нем нет.