Кончилось дело тем, что собаки обходили места прогулок Ворсика стороной. Но по-настоящему его характер развернулся в деревне. Правда, дворовые собаки не такие трусы, как породистые. Блохастый Уголек так ему поддал, что Ворсик полдня провалялся на диване. Но куры, утки, даже гуси-великаны при виде Ворсика спешили отойти на приличное расстояние. Местные коты тоже предпочитали не связываться. Федорову кошку, уродливую коротколапую Фросю, он так загонял, что она предпочитала днем отсиживаться в укромных местах на собственном дворе или в кроне старых деревьев. И главное — Ворсик все понимал! Скажешь ему:
— Ну что ты так безобразничаешь? Лева приедет, ему на тебя жаловаться будут. Стыдно ведь!
Кот на такие слова вздохнет, отвернется и станет смотреть на облака. Философ…
Я так подробно описываю незамысловатую и чистую жизнь Марьи Ивановны, чтобы пояснить, как сложно ей было пережить и осмыслить целую череду страшных и загадочных событий, свалившихся на ее голову. Она стала не только свидетельницей этих событий, но и непосредственной их участницей. С Марьи Ивановны все и началось.
Пятница, вторая половина дня. Настырный Федор уже три раза наведывался с вопросом — топить ли печи в банном доме или погодить? И все три раза Марья Ивановна неизменно отвечала:
— Как только Левушка или кто-нибудь из гостей приедет, тут же и топи.
— Так ведь не успеет истинный жар к сроку!
— А если они сегодня вообще не приедут?
— Лев Леонидович твердо сказали — будем. И чтоб все было в аккурате.
И так этот Федор надоел, что в шесть вечера Марья Ивановна не выдержала:
— Топи! Если не приедет Левушка, то устроим всему поселку банный день!
Федор и затопил. Левушкин джип подъехал к банному дому, когда было уже совсем темно. С любимым племянником прибыла, как всегда, его секретарша Инна, особа вздорная и прилипчивая, как банный лист, и какой-то незнакомый мужчина. В темноте Марья Ивановна его плохо рассмотрела. Запомнила только, что он был странно одет. Понятное дело — лето, жарко, но ты подбери себе такую одежду, чтобы она на исподнее не была похожа. Нельзя же перед людьми появляться в белых кальсонах! Хотя черт их сейчас разберет, если у дам белый бюстгальтер с панталонами называется вечерним костюмом. Право слово, замухрышку эту Инку именно в таком наряде и видела.
— Левушка, что ж ты так поздно? — запричитала Марья Ивановна, целуя племянника.
— Работа, теть Маш.
— Я уже спать нацелилась.
— А ты ложись. Еще Костик приедет с женой, а больше никого не будет.
— Какой Костик?
— Ты что — Константина Лифшица не помнишь? У него жена — Лидия. Ты с ней еще про Пикассо спорила.