Договорились, что на «Стройдеталь» отправится Ларионов, дальше — по обстоятельствам.
— А вам, Виктор Сергеевич, наверное, на работу? — спросил Корначев. — Передайте прокурору благодарность за содействие. Обязательно попрошу Белозерова, чтобы он лично позвонил вашему шефу. Спасибо и за машину.
— Я и на сегодня просил машину, но прокурор отказал, — грустно произнес Виктор. — Что касается моей скромной персоны, гораздо менее важной, чем наш «газик», и, учитывая хорошие отношения с начальством, прокурор разрешил мне две недели не ходить на работу и непосредственно заниматься делом Жигулевой. Правда, просил Белозерова срочно подать в прокуратуру России просьбу о моем временном переводе.
Эта новость всем пришлась по душе. Взрыв эмоций прервал сам Тропников:
— Не стоит благодарностей, парни. Поймите, у меня в этом деле свой, прямо скажу, корыстный интерес.
— Не знаю, в чем ваша корысть, но то, что вы с нами, значительно упрощает нашу задачу, — сказал Корначев. — Мне сегодня возвращаться в Белозерск. На завтра назначена эксгумация Жигулевой. Как следователь по делу, я обязан присутствовать на ней. Кстати, что вы думаете о странном поведении бандитов в отношении Казаряна?
— У меня такое ощущение, — Тропников на секунду задумался, — что они попросту пощадили Казаряна. Возможно, временно. Надо бы обеспечить его безопасность.
— А они на что? — Ларионов кивнул на Сычева и Добровольского. — Я продумал этот вопрос. А вы, молодежь, прислушивайтесь, мотайте на ус. У меня к вам просьба, Юрий Владимирович. Приедете в Белозерск — убедите начальника, что Стефанович в Москве здесь нужнее, чем дома, Пусть не обижается, если задержим машину на несколько дней.
— Договорились, — кивнул Корначев. — Значит, разбегаемся в разные стороны…
— Кстати, сей роскошный номер, я оставил за нами, — сообщил Виктор приятную новость. — С утра, пока вы почивали, договорился с администратором. Чем-то я ей пришелся по душе. И еще. О наших машинах никаких известий. Похоже, они прошли через все заслоны. Центр еще ночью передал информацию в соседние области.
Когда Ларионов подъехал к заводу «Стройдеталь», время приближалось к одиннадцати. Настроение у него было подавленное. Начальник уголовного розыска переживал, что, несмотря на тщательную проверку транспорта на магистралях столицы и выездах из нее, так и не удалось задержать разыскиваемые машины. Это значительно осложняло их задачу. Теперь на первый план выдвигалась отработка нескольких версий (а их и без того за последние месяцы было предостаточно), и экспертное исследование вещественных доказательств — тех, что были изъяты при осмотре гаража: окурков, отпечатков подошвы и пальцев. Все это требовало времени. К тому же доказательства могли стать действительно вещественными лишь в том случае, если будут найдены конкретные лица. Увы…