Разжиться в Среднем городе так ничем и не удалось. Уж больно выбил ее из колеи подарок Змеелова. И теперь никак не удавалось сосредоточиться на недотепах, что не следят за своими кошельками. Тия подумала, что сейчас она сама — точь-в-точь такой же недотепа. И если бы было у нее, что украсть, кто-нибудь обязательно бы этим воспользовался.
Вернулась она в лачугу уже затемно. Даже ужинать не стала, а сразу бросилась на постель — уж очень устала, бродя сегодня по улочкам Феруза — и забылась тревожным сном.
Однако спала она недолго. Ощутив в лачуге какое-то шевеление, Тия открыла глаза и огляделась. Вокруг все было, вроде бы спокойно. Рядом, посвистывая носом, сопела бабушка Нур, Мушил, свернувшись комочком, спала неподалеку, но вот дыхания наемника слышно не было. Осторожно, боясь разбудить остальных, маленькая воровка выглянула во двор. Так и есть! В зыбком мертвенном свете огромной луны она разглядела, как Змеелов удаляется по направлению к Среднему городу. Сердце ее учащенно забилось в предвкушении приключения, и, тихонько позвав мгновенно проснувшуюся Мушил, Тия выскользнула вслед за ним. «Ну, подожди, наемник, теперь я тоже буду знать твою тайну!» — подумалось ей.
Ничего не подозревающий Змеелов, тем временем, вошел в Средний город и стал тихонько пробираться по направлению к Высокому Дому. Тия удивилась и решила подобраться к нему поближе. Так, прячась в тени домов, старательно избегая патрулей и освещенных улочек, они добрались, наконец, до квартала знати. И здесь Змеелов неожиданно сделал то, от чего Тия пришла в изумление. Он перебрался через стену и отправился в Высокий Дом!
Тия даже поперхнулась. Если ошиваться в Среднем городе среди ночи было опасно любому нищему или воришке, то человека, пытавшегося влезть в квартал знати после заката все обитатели Глотки Дэва единогласно признали бы самоубийцей. Причем не просто самоубийцей, а человеком, решившим уйти из жизни наиболее мучительным способом. Ибо, если патруль стражи, коих там было намного больше, чем в Среднем городе, ловил среди ночи подозрительного человека, то несчастный автоматически приравнивался к шпиону, и с улиц Высокого Дома попадал прямиком в подвалы городской тюрьмы на долгую и пристрастную беседу с дознавателем Правителя, а там и в нежные руки городского палача, который свое дело, несомненно, знал до тонкости.
Она в нерешительности топталась какое-то время под стенами квартала знати, но, в конце концов, решилась и взобралась на стену. Тия прошептала обезьянке: «Понимаешь, во-первых я сразу стану легендой среди ребятишек Глотки Дэва, если расскажу, что я здесь побывала, а, во-вторых, этому недотепе — наемнику снова может потребоваться моя помощь». Мушил только чихнула в ответ…