Вечером, когда караван встал на ночлег, она упала рядом с костром без сил, и, шипя от боли, стянула с себя сапожки. Осмотрев ее кровоточившие ноги, Змеелов принялся рыться в холщовой торбе, что дала ей с собой бабушка Нур. Наконец, он выудил оттуда бинты и вопросительно посмотрел на Тию:
— Ты знаешь, в какой склянке снадобье для заживления ран?
— Коричневая мазь! — простонала она.
Наемник достал нужную скляночку, осторожно протер ей ноги смоченным в воде бинтом и начал осторожно втирать в стертые ступни мазь.
Кашта сидел напротив, помешивая в котелке над огнем их нехитрый ужин. Тия, чтобы как-то отвлечься от боли, что сжигала ноги, пристально смотрела на лицо караванщика, освещенное отблесками от костра. Причудливая игра света и тени делала его нереальным, словно выточенным из дерева. В неверных бликах огня морщины, сделались глубже, а глубоко посаженные небольшие глаза казались бездонными черными провалами.
— Что смотришь, девочка? — не поднимая головы, неожиданно спросил он. — Неужто ждешь сказки у костра?
— А ты знаешь сказки? — полюбопытствовала она. Змеелов с интересом прислушивался к их разговору, перебинтовывая ей ноги, но вмешиваться не стал. Кашта — старый контрабандист, такие как он много повидали на своем веку и, порой, могут рассказать такое, чего не услышишь больше нигде.
— Сказок, я, может и не знаю, а вот пару легенд рассказать могу. Только ты потом спать не будешь… — добродушно рассмеялся тот, и Змеелову в этот миг показалось, что он испытывал к Каште неприязнь совершенно напрасно: настолько простым сейчас стало лицо караванщика. — Они страшные.
— Это я — то спать не буду? Три раза «ха»! — вознегодовала Тия, отвергая саму мысль, что ей может стать страшно.
— Ну смотри, не говори потом, что это я виноват в твоих бессонных ночах! — лукаво погрозил пальцем Кашта.
— И не скажу! — задорно тряхнула головой маленькая воровка. — А послушаю с удовольствием.
— Ну, тогда слушай… — Лицо караванщика приняло отстраненное выражение. — Давным-давно тому назад, когда подлунный мир был молод и едва оформился в Первородном Хаосе, создали боги сушу и воду, небо, солнце и звезды, день и ночь и увидели они, что вышло хорошо. И стали думать, кем бы населить вновь созданный мир. Бог дождей и вод Куда заселил моря тварями водными, Эа, богиня плодородия, рассеяла по суше семена растений, и стали расти здесь леса и травы. Накбу, бог ветра, создал птиц и всех тварей летающих, а небесный охотник Баббар — животных. И возрадовались небожители, глядя на свое творение. Однако прошло время, наскучило творцам их создание, заскучали они. И тут хитрый Аш предложил сделать тварей разумных, чтобы веселили богов своими поступками. Призадумались боги, нашли, что он прав и стали создавать разум.