— А скоро ли Альзара? — спросил он у проводника.
— Назавтра около полудня будем там — пожал плечами тот. Эта тропка выведет нас прямиком к ее стенам, главное держаться в том направлении, что мы идем сейчас.
Гюрза кивнул и рассеянно скользнул глазами за спину проводника, туда, где заходящее солнце окрашивало небо в розовый цвет, и насторожился. В направлении их лагеря по барханам шагал человек. Он был уже совсем близко и в мареве остывающей пустыни его фигура казалась нереальной, будто зыбкий мираж, которыми так славились здешние пески.
— Нибру! — тихим тревожным голосом окликнул он спутника. — Оглянись-ка назад, похоже, у нас гости… — Тот оглянулся, тихо замысловато выругался и достал из-за голенища короткий кинжал в форме птичьей лапы, оканчивавшийся острым лезвием-когтем. Затем схватил мешочек с солью и рассыпал его перед лагерем, озабоченно бросив наемнику:
— Молись, уважаемый, чтобы это был человек! — Гюрза почувствовал, как вдоль спины пробежал неприятный холодок. Уж очень странно двигалась приближающаяся к ним фигура. Он схватился за меч.
— Э нет, обычное оружие здесь не поможет! — покачал головой проводник, заметив его движение. — Только соль и кинжал из небесного железа…
Незваный гость, тем временем, уже подошел к их лагерю и теперь водил головой, покрытой капюшоном. Лица его не было видно. Наконец, он обратился к путникам вполне человеческим голосом:
— Доброго вечера, уважаемые! Могу ли я погреться этой ночью у вашего костра? Я отстал от каравана, заблудился…
— И тебе доброго вечера, почтенный! — миролюбиво проговорил Нибру и сделал приглашающий жест. — Проходи, присаживайся. Мы разделим с тобой ужин и кров.
Незнакомец, казалось, обрадовался и сделал шаг вперед. Однако, наступив на рассыпанную соль, зашипел от боли, вскинул голову и тогда Гюрза заметил его неестественно бледное длинное лицо и черные глаза без зрачков. Он невольно вздрогнул: казалось, сама Бездна посмотрела на него… Гость, тем временем и вовсе стал терять человеческий облик, шипя и пузырясь, словно игристое вирийское вино. Гюрза глядел на эти превращения и понимал, что впервые в жизни ему становится по-настоящему страшно… Однако нечисть, потеряв свой облик, не потеряла прыти, и превратившись в темно-серое облако с горящими огнем глазами, резко метнулась в сторону изготовившегося Нибру. Тот с криком «Во имя Великой Матери!» попытался воткнуть в серый сгусток кинжал, но нежить оказалась проворнее и обвила его запястье. Рука закричавшего от боли проводника мгновенно обуглилась и рассыпалась прахом. Кинжал отлетел в сторону, под ноги к Гюрзе. Наемник, не растерявшись, мгновенно нагнулся и подхватил его. Однако, когда он разогнулся, было уже поздно: черное облако полностью окутало Нибру. Тот издал невнятное бульканье, перешедшее в шипение и, через каких-то пару секунд, осел на землю горсткой серой золы да кучкой обожжённых мелких косточек.