Последыш невольно весь потянулся к берегу и чуть было не упал. Несильная рука старого ромея поддержала его.
Женщины снова запели Задорожную. И все, кроме отца и Коломира, двинулись вслед за кораблем вдоль берега, перебирая ногами по двинувшейся прочь земле.
Отец остался стоять, как великий столп-бог — так бесстрастно смотрел он на корабль и на своего третьего сына, уплывающего в далекий ромейский ирий. Но теперь, с чужого корабля, и сам княжич Стимар смотрел на свой род, как тот великий столп-бог. Ему хотелось поднять взгляд поверх всего рода и поверх всей своей земли, и он радовался тому, что ему совсем не хочется плакать.
Позади него громко хлюпнуло, и он обернулся. Частокол весел ровным гребнем поднялся из реки и с сильным всплеском вновь зачерпнул воду, отталкивая ее против течения. Важные и самонадеянные ромеи теперь захотели достичь своего царства быстрее реки.
И вот вслед за кораблем вода завилась косой, как последние колосья на сжатом поле. Берега потекли назад все быстрее и быстрее. Начала отставать стайка братьев и сестер, и род становился вдали все меньше и меньше.
Братья и сестры еще догоняли княжича своими криками, прощались. Он не ответил никому. Ему казалось, что теперь его слова пропадут впустую — река все равно унесет их вместе с ним прочь от рода — и стоит ему оставить теперь своим родичам хоть одно слово, как из глаз опять потекут слезы. А княжич гордился тем, что глаза его совсем сухие.
Ромей Агатон стоял рядом. Княжич чувствовал, что он хочет положить руку на его плечо, но запрещает себе делать это.
— Ты сильный мальчик, будущий каган Стимар, — наконец сказал ромей. — Твой отец, каган Хорог, правильно выбрал тебя. Ты самый умный и самый лучший из братьев.
— Коломир лучше! — выпалил княжич.
Немного помолчав, ромей тихо сказал:
— Хорошо и то, что ты пока так думаешь…
Град Большой Дым становился все меньше. Его уже можно было положить в мешок и увезти с собой. Отец и брат стали вдали совсем крохотными, мельче всадников, сражавшихся на столе, и княжич уже поднял руку, чтобы прихватить их с берега и забрать с собой — не только их, но и весь род вместе с градом. Но опомнился и весь похолодел: ведь без города и родичей опустеет навсегда Турова земля. Да и не сможет он, малой, в одиночку уберечь свой род и целый град от всех опасностей дальней дороги. Пусть род останется на месте во всем своем росте, всей своей крепости и силе. Пусть дожидается его возвращения и бережет заговорами его, малого, дорогу.
Вся только что обретенная княжичем холодная и мудрая сила истратилась на грустные мысли. Княжич всхлипнул и не сдержался — и слезы в один миг затопили и братьев, и отца, и все землю Турова рода вместе с градом, высившимся на берегу.