Оставшись однажды с Илькой наедине в столовой, Владимир решил, наконец, вызвать ее на разговор.
— Илька, — сказал он с волнением в голосе, — когда тому назад четыре года я покидал Ригу, когда меня разлучили с вами и сослали в Сибирь, я обещал никогда не забывать вас… Забыл я вас?..
— Нет, Владимир.
— Я обещал любить вас всегда… Изменились ли мои чувства?..
— Нет, Владимир, как и мои к вам. И если бы мне дали разрешение, я приехала бы к вам в Сибирь и стала бы вашей женой…
— Женой осужденного, Илька?..
— Женой изгнанника, Владимир, — ответила девушка.
Владимир почувствовал, что скрывается за этим ответом, но не подал виду и продолжал.
— Так вот, Илька, вам не пришлось ехать туда, чтобы стать моей женой… Обстоятельства изменились, я сам приехал сюда, чтобы стать вашим мужем…
— Вы правы, говоря, что обстоятельства изменились, Владимир… Да! и ужасно изменились…
В голосе Ильки чувствовалось страдание, и она вся дрожала, произнося эти слова.
— Дорогая Илька, — сказал Владимир, — какие бы тяжелые воспоминания это ни будило, я должен поговорить с вами… Буду краток… Я пришел лишь просить вас сдержать ваше обещание…
— Мое обещание, Владимир, — ответила Илька, не в силах совладать с теснившими грудь рыданиями, — мое обещание?.. Когда я давала его, я была достойна этого… Но сейчас…
— Сейчас, Илька, вы, как и всегда, достойны сдержать свое обещание!
— Нет, Владимир, надо забыть наши мечты.
— Вы знаете, что никогда я их не забуду!.. Разве не осуществились бы они еще две недели назад, разве не принадлежали бы мы друг другу, не случись накануне свадьбы этого несчастья?..
— Да, — с покорностью сказала Илька, — слава богу, что мы не успели обвенчаться!.. Вам не придется раскаиваться и краснеть, вступив в семью, на которую пали бесчестие и позор!
— Илька, — проникновенным голосом произнес Владимир, — клянусь, я не раскаивался бы и мне нечего было бы краснеть, что я муж Ильки Никелевой, позор не может пасть на нее!..
— Я верю… да… верю вам, Владимир!.. — воскликнула молодая девушка, прижимая руки к сердцу. — Я знаю благородство вашей души… Нет, вы не раскаялись бы и… не краснели бы за меня!.. Вы любите меня всей душой, но и я люблю вас не меньше…
— Илька, моя обожаемая Илька!.. — воскликнул Владимир и хотел взять ее за руку.
Но она тихонько отстранилась и сказала:
— Да… мы любим друг друга… Любовь наша была нашим счастьем… Но брак стал невозможен…
— Невозможен?! — воскликнул Владимир. — В этом только я, только я один могу быть судьей… Я уже не мальчик… Жизнь моя до сих пор не была так легка, так счастлива, чтобы я не привык обдумывать свои поступки!.. Мне казалось, раз я люблю вас, раз вы любите меня, — наконец-то счастье близко!.. Я надеялся, что вы питаете ко мне достаточно доверия, что считаете справедливым то, что я считаю справедливым; ведь обо всем этом вы не можете иметь правильного суждения.