Освобождение. Дорога на Запорожье
Внезапный арест Богдана заставил его товарищей собраться снова. Наспех похмелившись квасом, казаки уселись за стол, где накануне они кричали нового гетмана Хмельницкого, пели заздравные песни, пили за его здоровье, и принялись думу думать, как вызволить своего атамана из темницы.
Сегодня они уже не были так по-боевому настроены. Чубатые головы их поникли, бравые казацкие усы обвисли, глаза потускнели, не было в них прежнего блеска и огня. Угрюмо сидели казаки, исподлобья глядя друг на друга, может, еще и потому, что не смогли заступиться за своего атамана и позволили солдатам увести его в тюрьму. С похмелья они и не поняли, что же произошло, да и приказ об аресте Хмельницкого, подписанный самим хорунжим Конецпольским, привел их в замешательство. У каждого в глазах читался один и тот же вопрос: откуда эти ляхи узнали про их сход? Кто мог донести? Неужели среди казаков завелся иуда?
– Ну, что будем делать, панове? Как нашего батьку из острога вызволим? – начал тяжелый разговор самый старший из казаков Олекса Сыч.
– То, что вызволять нашего сотника надо, – это всем понятно, да вот как нам это сделать – не ясно. Не приступом же чигиринскую тюрьму брать, – продолжил Богун. – Силенок у нас, может, и хватит поляков и реестровых казаков порешить, да только дальше стен города нам выйти не дадут, всех положат, да и Богдану тогда смерти не миновать.
– Экими вы смельчаками оказались, панове! Вчера кричали, что пора ляхов на пики поднимать, скидывать ярмо Речи Посполитой, а сегодня за шкуру свою испугались! Быстро же вы предали своего гетмана! – вдруг закричал младший Хмельницкий.
Неокрепший голос его, казалось, вот-вот сорвется, но глаза наполнены гневом и решимостью хоть сейчас броситься в бой с ненавистными ляхами. Услышав такие слова от сына атамана, казаки зашумели. Обидно им было слышать обвинения в предательстве. Стали спорить, кто да что вчера говорил. Еще немного – началась бы драка.
– Остыньте, панове! И ты, Тимош, не горячись, зачем напраслину наводить на своих товарищей. Силой крепость действительно не возьмешь, а вот хитростью – можно, – отозвался божий человек Добродумов.
Казаки от неожиданности все как один замолчали и уставились на него.
– А что, братья, верно говорит божий человек, к чему нам спорить, тут надо смекалкой, а не кулаками брать. Не зря его сотник Хмель держит за мудреца, – успокоил казаков Сыч. – Давай, Добродумов, говори, что ты там накумекал, послушаем его, хлопцы.