Без права голоса (Романчук) - страница 3

День 1. Бодрое расположение духа. Жизнь полна новых возможностей.

День 2. Все будет хорошо. Я верю в это.

День 3. Как-то грустно. Должно быть погода влияет.

День 4. Настроение веселое. Мораль ниже плинтуса.

День 5. Нет денег на сигареты. Я сильный. И не такое переживали.

День 6. Надо бросать курить.

День 7. Хочется праздника.

День 8. Стало как-то хуже. Регрессирую.

День 9. Тяжело…

День 10. Похмелье.

День 11. Катись все к черту!

Последний день, упомянутый мной, был вообще бессловесный. Пометка о нем содержала лишь какой-то непонятный эскиз, доказывающий, что рисование — это очередной талант, который уж никак нельзя было отнести к разряду «моих». Одним словом, мне срочно нужен был кислород, роль которого так удачно сыграла моя внезапная причастность к работе на судне.

Меня взяли на стартовую позицию уборщика, который на воде красиво именуется Utility Cleaner. Фактически на мне была вся грязная работа — от выноса белья до мытья туалетов. Но я даже не думал жаловаться. Ведь физический труд отвлекал меня от посторонних мыслей. И хоть работая по двенадцать часов в день, я жутко уставал, морально я отдыхал.

За мое шестимесячное пребывание на судне у меня сменилось трое соседей по каюте. Сначала меня встретил украинец Артем, третий рейс подряд работающий крупье в казино. Опытный сотрудник, который охотно просвещал меня в организационных и бытовых аспектах жизни на судне. Однако, через три недели после моего появления, у Артема закончился контракт, что не могло не огорчать. Мне не хотелось терять такого ценного информатора, с которым к тому же я неплохо ладил. А вот с его последователем ситуация сложилась крайне противоположно неблагоприятной. Марван мне не понравился с первой же секунды, впрочем, наверное, как и я ему, судя по бесконечно язвительным комментариям в мой адрес. К счастью для меня, этот иорданец сам по неизвестной мне причине сошел на сушу в испанском порту и не вернулся. Ко мне подселили турка по имени Хасан, низкорослого парня с глазами хитрого лиса. Но его я видел ровно четыре дня, так как после устроенного барбекю в честь Хэллоуина он вышел на рабочее место в нетрезвом состоянии, как мне позже сообщили, был застукан с поличным и тут же без разбирательств уволен. И, наконец, моим последним соседом стал белорус, имя которого я уже не помню. Это был чрезвычайно тихий парень лет тридцати пяти, занимающий должность официанта. Из-за несовпадений дневных и ночных смен в наших графиках мы практически с ним не виделись, что в равной степени не огорчало нас обоих.

Надо сказать, за мой единственный рейс я значительно преуспел в работе и быстро продвинулся по службе. Так уже через месяц я стал ассистентом каютного стюарда, обязанности которого мне нравились гораздо больше. Меньше чем через два месяца меня перевели на кухню кафетерия, где я фактически был мальчиком на побегушках: в одну минуту я мог нарезать лук, в следующую — мыть кастрюли. Эта работа научила меня одной истине: из любого продукта, не важно, какой свежести, можно сделать «конфетку», нужно просто уметь ее красиво подать. Буквально через три недели меня постигло очередное повышение, которое на этот раз перевело меня в ряды, так называемых, белоручек. И вот я в белоснежной рубашке с лучезарной и самодовольной улыбкой на всю физиономию, в окружении все возможных бутылок разного литража, формы и цвета, разливал состоятельным посетителям напитки, которые сам, по причине извечной финансовой нестабильности раньше никогда даже и не пробовал. Я вынужден отметить, что позиция бармена крайне раскрепощает и дает определенную власть, которая порой способна затуманить разум. Подвыпившие богачи, зачастую, становятся слишком дружелюбными и разговорчивыми, иногда позволяя себе сказать что-нибудь лишнее. Жены же их с каждым последующим бокалом превращаются все более, скажем так, в «обычных смертных», с их простотой и доступностью. Чем больше смен я проработал, тем все сложнее мне становилось устоять перед красотой, шармом, ухоженностью, загадочными улыбками, стреляющими глазками, прозрачными намеками, прямолинейным флиртом, а зачастую, даже и непристойными предложениями всех этих женщин. Должно быть, на кону было слишком мало, что бы я согласился, и в то же время, слишком много, чтобы я не задумывался о капитуляции, если вы понимаете, что я имею в виду. Вообще на самом деле я был не просто каким-то барменом, подающим эстетично и ярко выглядящие коктейли, мне приходилось быть психологом, поскольку общение с представителями элитного класса натолкнуло меня на весьма важный вывод: несмотря на однообразие масок и поведений, у каждого из них была своя история, своя драма и свои тараканы.