Философская драма (Герман) - страница 61

На первую страницу
Из дружбы ты доселе не открылся,
От радости – пред нашим королём
Или ещё – пред паном Вишневецким
Из верного усердия слуги?..

СВЕТЛОВИДОВ:

Клянусь тебе, что сердца моего
Ты вымучить одна могла признанье.
Клянусь тебе, что никогда, нигде,
Ни в пиршестве за чашею безумства,
Ни в дружеском заветном разговоре,
Ни под ножом, ни в муках истязаний
Сих тяжких тайн не выдаст мой язык.

МАРИНА:

Клянёшься ты?.. Итак – должна я верить.
О!.. Верю я! Но – чем, нельзя ль узнать,
Клянёшься ты? Не именем ли Бога,
Как набожный приИмыш езуитов?
Иль – честию, как витязь благородный?..
Иль, может быть, единым царским
словом,
Как царский сын? Не так ли? Говори.

СВЕТЛОВИДОВ(гордо):

Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла,
Вокруг меня народы возмутила
И в жертву мне Бориса обрекла.
Царевич я. Довольно. Стыдно мне
Пред гордою полячкой унижаться…
Прощай навек. Игра войны кровавой,
Судьбы моей обширные заботы
Тоску любви, надеюсь, заглушат.
О, как тебя я стану ненавидеть,
Когда пройдёт постыдной страсти жар!
Теперь иду – погибель иль венец
Мою главу в России ожидает,
Найду ли смерть, как воин в битве честной
Иль как злодей на плахе площадной,
Не будешь ты подругою моею,
Моей судьбы не разделИшь со мною.
Но… может быть… ты будешь сожалеть
Об участи, отвергнутой тобою.

МАРИНА:

А если я… твой дерзостный обман
Заранее пред всеми обнаружу?

СВЕТЛОВИДОВ:

Не мнишь ли ты, что я тебя боюсь?
Что более поверят польской деве,
Чем русскому царевичу?.. Но знай,
Что ни король, ни Папа, ни вельможи
Не думают о правде слов моих.
Димитрий я иль нет – что им за дело?
Но я – предлог раздоров и войны.
Им это лишь и нужно. И тебя,
Мятежница, поверь, молчать заставят.
Прощай.

Хочет уйти.


МАРИНА:

Постой, царевич! Наконец
Я слышу речь не мальчика, но мужа.
С тобою, князь, она меня мирИт.
Безумный твой порыв я забываю
И вижу вновь Димитрия. Но – слушай:
Пора! Пора! Проснись, не медли боле;
Веди полки скорее на Москву —
Очисти Кремль, садись на трон
московский,
Тогда – за мной шли брачного посла.
Но – слышит Бог – пока твоя нога
Не оперлась на тронные ступени,
Пока тобой не свЕржен Годунов,
Любви речей не буду слушать я.

Уходит.


СВЕТЛОВИДОВ(один):

Нет – легче мне сражаться с Годуновым
Или – хитрить с придворным езуитом,
Чем с женщиной… Чёрт с ними!
МОчи нет…
И путает, и вьётся, и ползёт,
Скользит из рук, шипит, грозит и жалит…
Змея! Змея!.. Недаром я дрожал.
Она меня чуть-чуть не погубила.
Но – решенО: заутра двину рать!

Застывает, как статуя.


НИКИТА ИВАНЫЧ(приближается к нему): Василь Васильич!.. Что с Вами? Эй!..

СВЕТЛОВИДОВ(хохочет): Ошалел, Никитушка? Очумел?.. Погоди, дай и мне прийти в чувство… О Господи Боже Мой!.. Роль-то какая… Стиль-то какой высокий… А вот послушай, какая нежность и тонкость, какая музыка… Тс-с!.. Тише!..

Следующая страница