Они всё ещё продолжали неистово препираться, когда вечером в шесть часов неожиданно для всех в гостиную ворвалась мисс Глосспэн, старая тётка покойного, приехавшая из Вирджинии. Не снимая пальто и даже не присев передохнуть, она отвергла предложенный коктейль и непререкаемым тоном заявила, что с этой минуты ответственность за ребёнка она полностью и безраздельно берёт на себя и, более того, обеспечит всю финансовую сторону дела, включая образование.
— Можете разъезжаться по домам, — сказала она, — и пусть ваша совесть будет спокойна.
Произнеся эту фразу, она взбежала по лестнице в детскую, выхватила Лексингтона из кроватки и пулей вылетела из дому, крепко прижав младенца к груди.
Родственники наблюдали эту сцену молча, с выражением приятного облегчения на лицах, а над ними, стоя на лестнице, каменно возвышалась нянька МакПоттл, осуждающе поджав губы и сложив руки на крахмальной манишке.
Вот таким образом младенец по имени Лексингтон тринадцати дней от роду покинул город Нью-Йорк и отправился на юг, в штат Вирджиния со своей двоюродной бабушкой Глосспэн.
Мисс Глосспэн было почти семьдесят, когда она стала опекуншей Лексингтона, но на вид вы никогда бы не дали ей столько. Энергии этой женщины хватило бы на двоих, а её маленькое, покрытое морщинами лицо с карими глазами, лучащимися теплотой, до сих пор сохранило привлекательность. Она никогда не была замужем, но и об этом вы никогда бы не догадались — на старую деву мисс Глосспэн была совсем не похожа.
Она не впадала в депрессию и не раздражалась; у неё не было усиков; она ничуть не завидовала другим людям, что само по себе большая редкость среди старых дев и увядших девственниц, хотя, конечно, неизвестно, относилась ли мисс Глосспэн к обеим категориям.
Но, вне всякого сомнения, она была эксцентричной особой. Последние тридцать лет она вела странную жизнь, в полном одиночестве удалившись в крохотный домик на склоне Голубого хребта за несколько миль до ближайшего посёлка. Здесь у неё было пять акров пастбищной земли, огород, сад с цветником, три коровы, дюжина несушек и красавец петух.
А теперь у неё был ещё и Лексингтон.
Будучи строгой вегетарианкой, она считала употребление в пищу мяса не только вредным и отвратительным, но и чудовищно жестоким. Её рацион составляли простые, здоровые продукты: молоко, масло, яйца, сыр, овощи, орехи, зелень, фрукты, — и ей было приятно сознавать, что ни одно живое существо, от быка до креветки, не пострадает ради её нужд. Однажды, когда её рябая курочка скончалась в расцвете сил, не сумев разродиться, мисс Глосспэн так расстроилась, что чуть было вообще не отказалась от яиц.