— Мама, я же тебе принёс твоего любимого Мефистофеля. Слушай его.
— Я просила только в исполнении Шаляпина.
— Я не нашёл, мне обещали. Но это тоже хороший бас.
— У нас в России сегодня нет хороших басов — нынче мужчине петь басом опасно. Безопасней тенором. А ещё лучше колоратурой!
— Почему ты так недовольна Россией?
— Потому что я её люблю. Они хотели построить страну развитого социализма. Знаешь, что сказал Бисмарк: «Прежде, чем построить социализм, надо найти страну, которую не жалко». А мне её жалко, жалко… — Она вдруг стала хрипеть. — Дышать трудно, воздуха не хватает…
Нельсон вскочил на ноги, нажал кнопку вызова врача.
— Хочешь, мы тебя вынесем отсюда, на веранду?
— Меня трудно вынести: я — невыносима…
Это были её последние слова.
В кафе недалеко от своего дома Нельсон пригласил несколько самых близких, чтобы помянуть маму. Был уже вечер, народ расходился, прощались, ещё раз выражали соболезнование.
Проводив последнего гостя, Нельсон вернулся, сел за столик, остаток виски, из не до конца опорожненной бутылки, вылил в свой фужер и опорожнил его. Пожилая официантка, наблюдавшая это, подошла к нему.
— Вы же прежде никогда не пили.
— У меня прежде никогда не умирала мама. Налейте ещё.
— Может, хватит?
— Нет! Мне надо заглушить боль, вот здесь… — он ткнул пальцем в висок. — Будто гвозди забивают!.. И надо мозги замутить.
— Зачем?
— Чтобы не думать, не думать, не осознавать, как мало уделял ей внимания… Мало радовал, мало говорил ласковых слов…
— Не терзайте себя, все дети по-настоящему оценивают своих родителей только после их ухода.
— Но это же подло! Подло и непростительно! Всегда подтрунивать, иронизировать, огорчать дурацкими советами и поучениями! Огорчать самого родного человека! Не понимать, не ценить, не беречь!.. А она ведь была уникальной женщиной, из нашего великого прошлого, задержавшейся в нынешней обмельчавшей жизни, чтобы меня, дурака, родить и вырастить!.. Налейте ещё!
Официантка, понимая, что возражать бессмысленно, принесла ему наполненный фужер. Он выпил.
— Я вас до дома провожу, ладно?
— Не надо — я ведь живу напротив. Только зачем мне домой идти? Ведь её уже там нет… Там без неё пусто. Пусто без мамы и страшно. Страшно!
Он перешёл через дорогу и оказался у своего подъезда. Идти домой явно не хотелось. Чтобы оттянуть время, закурил.
У соседнего подъезда трое молодых мужчин в спортивных костюмах о чём-то шумно беседовали. Чтоб отвлечься от своих грустных мыслей, Нельсон попытался прислушаться к их разговору, но к нему неожиданно подошли двое в чёрных куртках с капюшонами, надвинутыми на глаза.