Она продолжала прямо смотреть Менелаю в глаза и видела, что он не лжет. Сделав над собою усилие, царица ответила:
— Нужно попробовать. Гектор говорил, что и Приам вначале хотел войны, тоже безумно надеясь на победу и завоевание ахейских земель. Значит, и мы были виноваты. А Неоптолем надеялся укрепить мир с другими ахейскими царями, и когда он поправится, я думаю, он не откажется от этой мысли, хотя его и пытались убить… Что ты предлагаешь мне, царь Менелай?
— Я предлагаю тебе заключить союз, царица! — его голос дрогнул, спартанец не скрывал радости. — Если ты выпустишь отсюда наши корабли, я пришлю в Эпир богатые дары в уплату за то, что мои люди посмели посягнуть на твоего супруга. И впредь, будет жив Неоптолем или нет, я обещаю тебе помощь и поддержку Спарты.
— Хочу верить тебе.
— Поверь! — он приложил руку к груди, словно боялся, что сердце выскочит из нее наружу. — Давай попробуем, Андромаха! Мы с тобой потеряли почти все самое дорогое. Не станем умножать нашей боли! Прости меня…
Эти слова в устах надменного Атрида заставили вздрогнуть даже Феникса, а мирмидонские воины, многие из которых хорошо знали Менелая, изменив своей невозмутимости, изумленно переглянулись. Они понимали, что, при всей опасности своего положения, царь Спарты не мог перетрусить. Значит, он говорил искренне.
Андромаха встала.
— Прощаю тебя и принимаю твое предложение, царь! — произнесла она спокойно и твердо. — Верь и ты мне — я не нарушу слова. Когда мой супруг выздоровеет, он, вероятно, сам встретится с тобой, и вы все обсудите, но в любом случае, я знаю его волю: мир, а не война. Пандион, вели кораблям открыть выход из бухты и выпустить спартанцев. Что до тех, кто покушался на царя, то я не настаиваю на их казни, Менелай. Если останутся в живых те, кто им приказал, убивать их будет несправедливо.
Менелай глубоко вздохнул, чувствуя, как капли пота сползают по шее на спину и хитон начинает липнуть к телу.
— Благодарю тебя! — воскликнул он, с уже не скрываемым восхищением глядя на Андромаху. — Твоя мудрость и благородство будут мне уроком…
Царица слегка наклонила голову в ответ на его поклон.
— Прощай, царь! Феникс и мои воины проводят тебя в гавань. А я должна идти к Неоптолему. Он ждет меня.
Говоря так, она искренно верила, что говорит правду, что и в пропасти глубочайшего забытья Неоптолем услышит ее голос, почувствует ее присутствие, что ее близость поможет ему, сохранит его от падения еще глубже, туда, откуда будет уже не выбраться… Когда-то ее любовь вместе с волшебным снадобьем Хирона сохранила жизнь Гектора. Теперь снадобья не было. Теперь оставалось только любить и молиться.