Конечно, было бы прекрасно: устал в музее, взял и махнул в Уэлен или Нунямо. Побродил по льдам, отвел душу — и обратно, в пыль архивов, к экспонатам, к размышлениям об этногенезе эскимосского народа.
Наноку не приходилось бывать в этом месте, хотя науканцы иногда допускались на это лежбище и били моржа рядом с уэленцами и жителями Инчоуна.
Все шире открывался морской простор. Направо вдали синел мыс Дежнева, впереди, куда держали путь птичьи стаи, был Ледовитый океан, кормилец эскимосского народа.
Чуть доносился гул морского прибоя, подчеркивая разлитую вокруг тишину и спокойствие. Высоченное небо, морская даль, физическое ощущение беспредельности пространства вызывали ощущение необыкновенной легкости. И Нанок снова почувствовал себя, как утром в Наукане, — летящим над морем.
Он летел на северо-восток. Пролетел над Уэленом, сделал круг над Науканом, над покинутыми навеки нынлю. Будущий исследователь истории эскимосского народа будет биться над загадкой, почему вдруг люди ушли из этого места. Он выдвинет гипотезы, придумает убедительную причину и защитит кандидатскую диссертацию, если только тогда будут существовать ученые степени.
Трехкилометровый пролив Нанок шутя перемахнул и увидел перед собой селение, застроенное стандартными домами. Это Малый Диомид, родина Мылыгрока, брата Атыка. Нанок где-то читал, что американское правительство одним махом решило эскимосскую проблему жителей Малого Диомида: жители Инатлика были объявлены правительственными служащими, охраняющими границу между США и СССР. Нанок мысленно видел их в полувоенной форме, снаряжающихся на морскую охоту…
Мелькали эскимосские селения дальше, по побережью Ледовитого океана, моря Бофорта: землянки, глубоко врытые в землю, покрытые распрямленными жестяными банками. Мыс Барроу, маленькие становища и, наконец, Тиктоюктак, одно из больших эскимосских поселений. Дальше опять маленькие вкрапления эскимосов в селения и городки белых людей — от Черчилля, что в Баффиновом заливе, до Йеллоунайфа на берегу Большого Невольничьего озера. На Баффиновой земле эскимосы еще занимались исконным своим делом — охотились на морского зверя, а в Йеллоунайфе работали в шахте…
А дальше — студеная, синевато-белая от блестевших на изломе айсбергов Гренландия, где живут самые что ни на есть исконные эскимосы, и язык их распространен от Готхоба до мыса Дежнева, от ледяных берегов до Наукана, Уэлена, Сиреников, Чаплина и Уэлькаля… Уэлькаль, пожалуй, самое южное место обитания эскимосов.
Из-под ноги шмыгнула евражка, возвратив Нанока на землю. Гул прибоя стал громче, и усилился запах соленой воды, смешанный с чем-то новым, незнакомым.