Юсуф посмотрел ему в глаза:
– Не называй меня муаллим. Я твой друг. – Джон кивнул. Юсуф шагнул вперед и вытащил копье из сжатых пальцев Джона. – А теперь нам нужно отнести наш приз домой.
* * *
Юсуф ехал по улицам Баальбека, ведя на поводу лошадь, на которой лежала мертвая пантера. Они с Джоном поднимались по склону холма к вилле, и люди выходили из домов, чтобы взглянуть на огромного зверя. Многие от удивления разевали рты, другие приветствовали удачливых охотников. Молчаливые женщины в чадрах держались подальше, но многие из них провожали Юсуфа взглядами. Когда они подъехали к вилле, на губах Юсуфа бродила улыбка.
Когда он спешился во дворе, встретить его вышли отец и Ширкух.
Сначала он приветствовал отца, а потом повернулся к Ширкуху, который обнял его за плечи.
– Ахлан ва-сахлан, – сказал Юсуф. – Добро пожаловать.
– И они обменялись поцелуями.
– Рад встрече, молодой орел. – Ширкух перевел взгляд на лошадь, на которой лежала мертвая пантера. – Какова твоя добыча?
– Посмотрите сами.
Ширкух одобрительно присвистнул и протянул руку, чтобы погладить блестящий черный мех.
– Никогда не видел таких огромных пантер. У тебя получится превосходная шкура. Где ты ее убил?
– На склонах горы Таллат аль-Джавзани, но не я убил этого зверя. – Юсуф указал на Джона. – Это сделал он.
– О да, я его помню, – пробормотал Ширкух. – Полезный человек.
– Пантеру выследил мой господин, – спокойно сказал Джон.
Ширкух хлопнул Юсуфа по спине:
– Хорошая работа, племянник.
Юсуф кивнул.
– А что привело тебя в Баальбек, дядя?
– Ты, Юсуф. Ты отправляешься со мной в Алеппо. Пришло время начать службу у нашего повелителя Нур ад-Дина.
– Нур ад-Дин – это человек, для которого первое впечатление имеет большое значение, – вмешался в разговор Айюб. – Если ты ему понравишься, то далеко пойдешь. Ты сможешь стать эмиром или даже командующим армией, как твой дядя Ширкух.
– Или превзойдешь меня, – добавил Ширкух. – Не секрет, что у Нур ад-Дина нет сына. – Ширкух повернулся к Юсуфу: – Я рассказал о тебе много хорошего, молодой орел. Не разочаруй меня.
* * *
В ту ночь Джон лежал на сеновале, а Зимат прижималась к нему, положив голову на его плечо. Он смотрел на нее, стараясь запечатлеть в памяти ее лицо, чтобы унести воспоминания с собой. Зимат стала, если такое вообще возможно, еще красивее за последние два года – все ее тело стало еще более желанным для него. Она оперлась на локоть и повернулась к Джону. По ее щеке сбежала слеза, блеснув серебром в лунном свете. Джон нежно ее стер.
– Ты помнишь наш первый поцелуй, – прошептал он, – когда ты подошла ко мне в конюшне?