А что, если вынуть из кармана презерватив и показать Дебре. Если ей боязно забеременеть, есть выход из положения. Эрб Фаулер раздает «его» налево-направо. Но не примет ли она его предложение за намек, что близость просто грубое развлечение. Еще подумает, что это его личное отношение.
На экране покачивалось копье с нанизанными человеческими скальпами – индейцы взирали на него как на сокровище, и этого Гомер никак не мог понять. Просвистела стрела и пришпилила руку кавалерийского офицера к дереву; зубами и другой рукой он пытался вытащить стрелу, но ничего не получалось, а воинственный индеец с томагавком уже приближался к бедняге. Похоже, бледнолицему пришел конец, хотя он боролся до последнего: большим пальцем проколотой руки старался взвести курок пистолета.
Почему бы ему не воспользоваться здоровой рукой? – удивлялся Гомер. Но большой палец все-таки заработал, офицеру удалось взвести курок, и Гомер сделал вывод, что стрела прошла сквозь руку, не задев нерва, который заведует двигательными мышцами большого пальца. Повезло мужику, подумал Гомер. Кавалерист выстрелил индейцу прямо в сердце – наверняка в сердце, потому что тот умер мгновенно. Забавно: Гомер смотрел на экран, но видел перед собой изображение руки из «Анатомии» Грея.
Он отвез Дебру домой, извинился, что не может проводить ее до двери: одна из собак сорвалась с цепи и бегала по двору. Она злобно била лапами по стеклу, которое Гомер успел вовремя закрыть, хрипло дышала, рычала, лязгала зубами. Стекло запотело, стало мокрым от собачьих слюней, и, разворачивая «кадиллак», Гомер едва разбирал дорогу.
– Угомонись, Эдди! – кричала на собаку Дебра Петтигрю. – Кому говорят, Эдди, прекрати!
Но собака бежала за машиной чуть ли не целую милю.
Эдди. Кажется, сестра Анджела назвала кого-то из сирот этим именем. Точно, назвала, но его, должно быть, быстро усыновили. Такое тоже случалось.
Когда он приехал к Кенделам, Рей уже был дома. Он заваривал чай и грел морщинистые, в ссадинах руки, положив их на чайник; под сломанными ногтями чернело въевшееся машинное масло.
– Смотрите-ка, побывал в этом кино и жив остался! – сказал Рей. – Посиди со мной немного, попей чайку.
Кенди и Уолли, прижавшись друг к другу, сидели на пирсе.
– Влюбленные пташки не боятся холода, – рассмеялся Рей. – Похоже, и не думают прощаться.
Гомер с удовольствием согласился выпить чашку чая; он любил Рея и знал, что тот тоже расположен к нему.
– Что нового сегодня узнал? – спросил Рей.
Гомер хотел рассказать о правилах поведения с девушками на киноплощадках, но сообразил, что Рей говорит о другом, и ответил: