– Безусловно.
– А прошлое графини весьма сомнительно.
– Да.
– Что придает достоверность словам виконта.
– Возможно.
– Если лорд Хейнсворт решит обосноваться в Суссексе… – При этих словах мисс Питни застенчиво опустила голову и очаровательно покраснела. Дамы заулыбались, с умилением глядя на нее. – Возникнут затруднения, преподобный. Вы меня понимаете?
– Да.
Выдержав короткую паузу, миссис Снит заговорила:
– У нас есть основания верить, что графиня способна на подобные поступки.
О, какой тонкий намек! Миссис Снит приберегла этот аргумент на десерт. Адам лишь теперь это понял. Должно быть, дамы считали его невинной жертвой коварной интриганки. Достойный человек, но всего лишь мужчина, как и любой представитель сильного пола, неспособный устоять перед красивым личиком и изощренными уловками прирожденной соблазнительницы. Достаточно устранить соблазн – и жизнь войдет в привычное русло, пастор опомнится, возьмется за ум, и можно будет снова восхищаться им, тайно вздыхать и мечтать о нем.
И все же… Адам взволнованно перевел дыхание, вспомнив кокетливый наклон головы Евы, ее лукавый взгляд из-под полуопущенных ресниц, когда он надел ей на шею цепочку. Ее губительное неотразимое очарование вошло в легенду. Оно заставило Хейнсворта бросить вызов сопернику.
Неужели это всего лишь случайность, что Хейнсворт именно теперь приехал в Пеннироял-Грин?
Что на самом деле связывало этих двоих? Возможно, в истории виконта была доля истины?
Адам внезапно пожалел, что недостаточно труслив или слеп. Ему понадобилась вся его воля, чтобы отбросить сомнения.
Он с такой силой сжал шляпу в руке, что побелели костяшки пальцев.
– Спасибо, что поделились со мной своими мыслями, миссис Снит. Вы обсудили с графиней то, что вас тревожит?
– Думаю, довольно скоро она сама все поймет.
Весьма уклончиво. Адам почувствовал, что дамы готовятся нанести удар – объявить графиню парией.
Его вдруг охватило странное ощущение нереальности происходящего. Он угодил в западню. Оказался во власти кучки твердолобых, самодовольных любительниц вышивания. Адаму показалось, что стены сдвигаются, угрожая его раздавить. Задыхаясь, он жадно схватил ртом воздух.
Открыто встав на защиту Евы, пастор лишь усилил бы подозрения этих гарпий, дал новую пищу для сплетен и пересудов. Вдобавок он не был убежден в невиновности графини. Адам задыхался от отвращения. Он ненавидел этих кумушек, разжигавших в нем сомнения и осквернявших его воспоминания.
– Зная вас как самых великодушных и милосердных из женщин, я верю, что вы тщательно обдумаете свое решение.