Он больше не ел мяса, бичевал себя дважды в неделю и каждое утро читал «Богородице, дево» за каждую жертву той ужасной катастрофы.
А теперь он готовится совершить еще более недостойное деяние, которое потом придется отмаливать с еще большим усердием.
Он вновь посмотрел на стройную фигуру дикарки; его уже давно не интересовали женщины, однако губернатор вынужден был признать, что это агрессивное создание произвело на него впечатление; пусть не как объект похоти — подобные вещи его давно уже не тревожили — но как существо совершенно иного плана. Все время, что он провел рядом с ней, ему казалось, будто он попал в иной мир или оказался на другой планете.
С тех самых пор, как Овандо пересек океан и приступил к обязанностям губернатора, он привык считать «дикарей» низшими существами, застрявшими на полпути между людьми и животными и неспособными усвоить простейших понятий.
Но за два дня в гостях у Анакаоны, где его чествовали как посла далекой, пусть и дружественной державы, брат Николас пришел к выводу, что по уму, изяществу и остроумию Золотой Цветок значительно превосходит любую европейскую женщину и даже большинство мужчин.
А если к этому добавить еще и ее притягательную красоту и постоянную готовность к любовным приключениям, то можно ли удивляться, что в ее присутствии мужчины теряли голову?
Он приказал привести к нему пленницу.
— Сожалею о случившемся, — заявил он, едва Анакаона предстала перед ним. — Но есть вещи, которые я как правитель обязан сделать, пусть даже они мне глубоко противны как человеку.
— Это означает лишь то, что вы не являетесь истинным правителем, — ответила она с удивительным для полуголой, закованной в цепи женщины спокойствием.
— Это еще почему? — удивился он.
— Потому что тот, кто рожден истинным правителем, умеет сочетать и то, и другое. Лишь в том случае, если поступки отвечают принципам, вы имеете право указывать другим, как поступать.
— И кто же научил вас подобным вещам?
— Мой отец усвоил их еще в колыбели, а я впитала их с молоком матери. Он был королем, а я — королевой.
— Королевой дикарей?
— Мы, араваки, называем дикарями тех, кто убивает других людей без крайней на то необходимости. Например, карибов, которые питаются мясом своих жертв, или испанцев, убивающих, чтобы отнять у других свободу или золото.
— Значит, по-вашему, ходить голыми и блудить со всеми подряд свойственно цивилизованным людям?
— Уж лучше ходить голыми, чем кутаться в такую жару в шерстяные одежды, и лучше предаваться любви, чем заниматься рукоблудием, как делают люди вашей расы. Вы настолько лицемерны, что готовы предаваться самым извращенным порокам, лишь бы соблюсти при этом внешние приличия, вы не желаете сделать счастливыми себя и других лишь из страха, что вас кто-то за это осудит. Несчастные люди!