Ей чудилось, что кто-то крадется за ней по пятам, дышит в затылок и хочет заманить в лес. Испуганная Джейн вернулась домой и села за уроки.
– Мам, а почему Чарльз живет в нашем поселке, если у него в Англии есть свой дом? Почему он не зовет нас туда?
Мать сделала ей замечание:
– Не называй его Чарльз. Он твой отец.
– Почему он торчит в глуши, не работает?
– Когда есть деньги, зачем работать?
– Но ты же работаешь?
– Я – другое дело.
– Может, он преступник, который скрывается от правосудия?
– Глупости болтаешь!
Мать стряпала и порезалась ножом. Из ранки на ее пальце сочилась кровь. Джейн как завороженная смотрела на красные капли, падающие на клеенку. Кап-кап!.. Кап!.. У нее закружилась голова, и она упала.
– Джейн! Джейн! Что с тобой?
Мать начала хлопать ее по щекам, пачкая кровью, которая продолжала капать. Джейн не приходила в себя.
– Господи! Да что же это?.. Доченька, очнись!
Джейн открыла глаза и… оказалась в той самой хижине, где ее отец занимался чем-то ужасным. Иначе зачем ему прятаться в жалкой развалюхе?
Он с ухмылкой склонился над Джейн, держа в руке свечу. Парафин таял, капли падали на ее лицо, оставляя ожоги. Она кричала, но кто ее услышит в доме, куда не забредают даже пьянчужки?
– Следить за мной вздумала? Не смей, хуже будет! – грозился Чарльз, одетый в длинный красный балахон. – Одна лошадь белая, другая черная, скачут в разные стороны; болтливому язык укоротят, любопытному глаз выколют…
– Ты урод! – выкрикнула Джейн, извиваясь от боли. – Урод!
– Зато ты у меня красавица, умница… была. Сейчас я испорчу твое прелестное личико! Ты станешь пугалом, от которого все шарахаются.
У него в руках блеснул нож. Джейн физически ощутила, какое твердое, острое у него лезвие.
– Чик! И от твоей красоты не останется и следа! – захохотал Чарльз. – Ничто не остановит меня! Ни совесть, ни милосердие, ни родная кровь!..
Джейн изо всех сил рванулась, вскочила и кинулась к выходу. Он догнал ее одним прыжком, схватил за волосы и поднес нож к горлу. Девочка замерла от ужаса, а Чарльз пробормотал:
– Зарезать бы тебя, как барашка… да нельзя. Ты еще можешь пригодиться. Ладно, живи пока…
Он зачерпнул из бочки пригоршню воды и плеснул на нее. Джейн дернулась, услышала сквозь ватную пелену слезливый голос матери:
– Жива! Жива, голубушка… Крови испугалась?.. Не бойся… Все хорошо!..
Она очнулась второй раз. Вместо матери над ней стоял молодой мужчина. Рослый, пригожий, с ямочкой на подбородке.
– Ты… кто?
– Не узнаешь?
Она сообразила, что никакая она не Джейн. Вместо покосившейся хижины – спальня, вместо грязного пола – мягкая кровать.