Не в силах больше стоять, я сползла по стенке, чувствуя, как по щекам вновь потекли слезы. Это была просто соленая вода от боли, раздирающей меня на куски. И все.
Надо же, он обвинил меня в том, что я слишком хорошая. И прямым текстом сказал, что я ему не нужна.
Он жалеет о нашем знакомстве. Официальном. А жалею ли я?
Я не знала.
Это было так… странно. Услышать такое от него, ничего другого и не ожидая. И все же… Это стало болью, которую я не знала, как вытерпеть. Я уже просто не могла. Слабая и жалкая. Плакса. И никому не нужна.
Зачем жить дальше? Все умирают, рано или поздно. Почему бы мне не умереть сейчас? Это будет лучшим концом для сегодняшнего дня.
Господи, что за мысли? Так нельзя. На Сомарове мир не сошелся. Еще есть мама, Владик. Иванка и Сеня, в конце концов. Пусть больно. Пусть внутри все рвется на части, но надо продолжать жить.
Я наконец-то открыла глаза, и, пытаясь унять дрожь, кое-как поднялась, держась рукой за стенку, чтобы не упасть. Подошла к окну. Открыла его. И подставила лицо морозному ветру. Впилась ногтями в ладони, и уперлась ими в подоконник. Надеялась унять эмоции внутри, успокоиться. Взять себя в руки. Надо быть сильной.
Хлопнула входная дверь, заставившая меня оглянуться. И тут же я устремила свой взгляд вперед. Высунулась в окно, и внимательно посмотрела вниз, утирая слезы и ежась от холода. Меньше, чем через минуту из подъезда вышел Кирилл, засунувший руки в карманы, и практически сразу остановился. Еще некоторое время постоял, а после стремительно куда-то пошел. И уже через минуту двор оказался пуст.
Выпрямившись, я закрыла окно. И, обхватив себя за плечи, в надежде хотя бы так согреться, отправилась вглубь квартиры. Немного поколебавшись, все же пошла в спальню Сомарова. Выключила свет, забралась в постель, свернулась калачиком и прикрыла глаза.
Куда он ушел в такое время суток? В таком состоянии? А если с ним что-то случится?
Я пыталась гнать от себя эти мысли, но не получалось. Я слишком сильно беспокоилась о нем. А потому не могла заснуть. Все ждала, когда же он вернется.
В конечном счете, не больше, чем через полчаса, я сдалась, и, выбравшись из постели, подошла к подоконнику. Кое-как забралась на него, и, подтянув колени к груди и обхватив их руками, уставилась вниз. Туда, куда должен был вернуться Кирилл.
Но я так его и не дождалась. Просто уснула ближе к полуночи, абсолютно уставшая и опустошенная.
* * *
Кирилл был ужасно зол на самого себя. На то, что не успел предотвратить то, что случилось, и на то, что не смог сдержать самого себя.