— Куда-то ходила? — мне не понравился тон, которым он это произнес, проходя внутрь, и захлопывая за собой дверь. Как будто это запрещено законом.
— Нет, — я нахмурилась, а потом вспомнила, что, вроде как, обижена на него и зла. — По твоей милости, — и ткнула пальцем в его грудь. Что-то не совсем нормальное поведение для меня.
— Злишься? — он прищурился, протягивая руки ко мне, но я тут же отскочила.
— А не должна?! — и приподняла брови. — Я из-за тебя вчера пары пропустила, — и сложила руки на груди, дабы еще чего-то не вытворить.
— Зато выспалась, — совершенно невозмутимо пожал он плечами.
— Сомаров, я не пропускаю пары! — я и сама не заметила, как повысила голос. — Я чувствовала себя, как в клетке, пусть и золотой. Я тебе что, домашний питомец? Или нет, как там сказала Даша, собачонка? — и зло глянула на него. Вот оно, я наконец-то могу ему все высказать. Хотя сейчас я не знала, из-за чего злюсь, потому что вчерашняя злость уже практически прошла.
— Ты — дура, — отчетливо и с расстановкой проговорил Кирилл, сузив глаза. Кажется, теперь и он, как минимум, раздражен.
— Сам дурак, — тем же тоном ответила я ему, и развернулась, чтобы вернуться на кухню.
— Калинова, твою мать, — ругнулся он, схватив меня за предплечье с большей силой, чем требовалось.
— Не упоминай мою маму, ты её знать не знаешь, — я попробовала выдернуть руку, но у меня ничего не получилось.
— Не зли меня, — он еще сильнее сжал свою ладонь.
— А мне можно тебя злить? — таким же невозмутимым тоном, который часто употребляет Сомаров, поинтересовалась Таня за моей спиной. Кирилл тут же пристально посмотрел на неё.
— С тобой я позже разберусь, — спокойно проговорил он, дернув меня на себя, воспользовавшись тем, что я отвлеклась. И я благополучно была припечатана к его груди.
— Прекрасно, а зачем я здесь, ты мне не скажешь? — Таня усмехнулась, и я невольно задалась вопрос, кем они приходятся друг другу, если учитывать, что они, кажется, не в самых лучших отношениях.
— Исчезни, — приказным тоном ответил Сомаров и глянул на меня. — Ничего с тобой не случится за то, что ты один день прогуляла.
— Да иди ты, — фыркнула я. — Пусти, по-хорошему прошу.
— А ты умеешь по-плохому? — усмехнулся Кирилл, всматриваясь в мои глаза.
— Специально для тебя научусь, — очередная попытка вырваться лишь привела к тому, что мои руки оказались блокированными, а я была уже прижата не грудью к нему, а спиной.
— Успокойся, пока я контролирую себя, Алина, — предостерегающе проговорил он, наклонившись ближе к моему уху.
— Ты Алину-то отпусти, Сомаров, — спокойным тоном отозвалась Таня. Я невольно глянула на неё, такую невозмутимую.