Когда я ложилась спать, дома его все еще не было. А я к тому же была слишком уставшей, чтобы идти в другую спальню, и легла прямо тут.
Но так и не уснула. Пролежала еще около часа, окончательно разозлившись на Кирилла. И, прекрасно понимая всю дурость данного поступка, просто встала, оделась, взяла оставленные дубликаты ключей, и ушла из его квартиры.
Спускалась я пешком, в плохо освещенном подъезде, и время от времени потирала болящие от перенапряжения глаза. Во-первых, долго сидела перед экраном, а во-вторых, хотела спать. Хотела, да не могла.
Буквально выбежав из подъезда, я свернула в противоположною сторону от той, куда мы ходили вместе с Таней. Я не знала, что там найду, не знала, куда иду. Но мне всего лишь хотелось выплеснуть куда-то злость.
На улице заметно потеплело в предчувствии весны, а зима удивительно рано решила отдать ей эстафету. Хотя все равно хозяйствовал холодный ветер, а на земле лежал не растаявший пока снег. Да и на тротуаре его кое-где было видно.
Поежившись от порыва ветра, я старательно смотрела себе под ноги, изредка посматривая по сторонам в поисках места, где можно было остановиться. Выбор пал на детскую площадку, по принципу «на чем глаза задержаться». А если быть точнее, то на качели, с облупленной краской. Одну из них я благополучно и заняла, спрятав холодные руки в карманах. И стала понемногу раскачиваться с помощью одних только ног.
Я хмуро глядела на снег перед собой, местами уже растаявший и являющий взору песок. И думала, естественно, о Кирилле. На то, какова будет его реакция, когда он вернется и обнаружит, что меня нет, мне было все равно. Он сам виноват. Я ждала его до двух ночи, а он так и не явился. Не буду же я всю жизнь его ждать, потому что так хочет он. Во мне взыграло то самое чувство, которое было тогда, когда я отказалась разговаривать с отцом после того, как он с нами поступил. Но тогда такое поведение было связано с подростковым возрастом. И сейчас я понимала, что, наверное, еще не до конца повзрослела. Ибо поступок мой взрослым язык не поворачивался назвать.
И все же я начинала жалеть о том, что так спонтанно ушла. Каждый шорох теперь меня настораживал и пугал. А самое страшное, пожалуй, было то, что Кирилл не сможет меня так просто найти, если захочет. От дома я ушла на приличное расстояние, при этом умудрившись несколько раз свернуть, и теперь сама не была уверена в том, что найду дорогу назад. Тем более, что в темноте я ориентировалась гораздо хуже, чем при свете дня. Ночью все сливалось и казалось одинаковым. А я еще и по сторонам не особо смотрела…