— Один? — спросил он осторожно.
— Как видишь. — Я налил вторую кружку и поставил перед ним. Сима покосился на травяную заварку. Шумно отхлебнул, поморщился и сказал:
— Мята убивает потенцию.
— В двадцать лет? — Я искренне удивился, но это был всего лишь ловко брошенный пробный камень.
— У меня есть предложение! — Сима хитро вскинул правую бровь на высокий лоб. Поиграл ей.
— Я пас.
— А чего так? — удивленно протянул друг и я поспешил добавить:
— Хата твоя.
— Мы подметем, когда будем уходить.
— А что вас много прейдет? — насторожился я.
— Только я, Брагин и несколько женщин.
— Опять всю квартиру прокурите! — Я был в глубоком трансе, и выходить мне из него не хотелось. Исчезнуть бы. Почему я не человек-невидимка?
— Мы подметем! И потом — от запаха сигаретного дыма лучше растут цветы.
— И по утрам у некурящего хозяина кружится голова.
— У тебя кружится голова?! Ты — болен?! Ай-яй-яй! Лучшее лекарство от всех болезней — женщина. Поверь мне! И лучше что б всегда они менялись, как в калейдоскопе. Смотрел в детстве в волшебную трубу? Помнишь ощущения? Вечное волшебство.
— Давай без Брагина и только с одной женщиной, — вяло предложил я, отвечая на его гипнотическую речь.
— Что же это за праздник будет?
— Нет никакого праздника!! — Я занервничал и вспылил. Сима погрустнел. Отхлебнул. Посмотрел куда-то в сторону. Поёрзал на табуретке. Вздохнул. Ещё раз. И ещё.
— Нет никакого праздника, — отрешенно сказал он, делая для себя какой-то вывод. И жалобно, жалобно посмотрел на меня, — совсем никакого? А как же день любви?
— Не надо меня парить. День святого Валентина в феврале.
— Согласен, но — это день черной любви!
— Будут черные женщины? — насторожился я. В мозгу запульсировала красная надпись: «СПИД — не спит!» Коварные черные женщины. Ох, до чего хитры бестии в своих поступках, но как соблазнительны в мечтаниях скромных белых парней.
— Откуда?! — Сима округлил глаза. — Мы же не в Голландии живем.
— Значит, черной любви не будет, — сделал я окончательный вывод.
— Не будет?
— Не надейся. — Я сурово покачал головой. Сима опечалился. Засопел. Глаза заблестели от слёз обиды.
— Брагин расстроится. — А вот и козырь — знал же, что я не люблю, когда кто-нибудь расстраивается из-за меня.
— Парни! Не наглейте! Мне завтра на работу.
— Всем завтра на работу! А сегодня ночью — день черной любви!
— Нет!
— Ладно. — Сима как-то быстро сдался и я насторожился. Ведь опять меня обманет и приведет с собой табун. И они будут топтаться по всей квартире, смеяться всю ночь и, в конце концов, скинут меня с кровати, не найдя лучше места. Ничего нового. Конец душевному спокойствию. В последнее время я даже не смотрел девушкам в лица. Зачем? Всё равно никого потом вспомнить не мог. Их приводили, и они уходили, часто не прощаясь.