– Погоня за объемами произведенной продукции уже приводит к падению качества продукции и к нарушению государственных стандартов. Можете поинтересоваться у Валериана Владимировича, у него есть все необходимые данные на этот счет. Эта гонка за количеством неизбежно толкает на спешку, на пренебрежение техническими условиями, на снисходительное отношение к браку – и никакое ужесточение контроля не позволит этого избежать, – эти последние слова вызвали у моего слушателя мимолетную, едва заметную усмешку, тут же утонувшую в его пышных усах. И кроме этого – никакой реакции. Но тут уж нечего смущаться и нервничать – надо завершить начатое дело, независимо от того, как на это смотрит власть:
– Нажим в области создания крестьянских коллективов уже порождает случаи массового убоя скота, распродажи имущества зажиточными крестьянами и бегства их в города, создает угрозу сокращения запашки. А в поспешно созданных колхозах мы сталкиваемся с развалом работы, ухудшением обработки земли и ухода за скотом, что ведет к падению урожайности и продуктивности в животноводстве. Тем самым вместо развития колхозного движения и вовлечения в него все более широких масс мы имеем бюрократический обман дутыми цифрами и дискредитацию колхозов в глазах крестьянства.
И опять Сталин молчит. Хорошо же, я доскажу всё до конца:
– Как заместитель председателя ВСНХ СССР считаю необходимым обратиться к вам, как к главе Советского Правительства, с настоятельной просьбой рассмотреть поднятые мною вопросы по существу. Полагаю, что назрела настоятельная и неотложная необходимость существенного исправления фактически сложившегося хозяйственного курса. Не имею желания вступать в уже идущую по этому поводу публичную полемику, или затевать дискуссию хотя бы и в рамках ЦК или Политбюро, поскольку наше положение слишком серьезно, чтобы позволить себе роскошь склоки в партийном руководстве. Однако упомянутые проблемы требуют решения, иначе они повлекут за собой нетерпимые хозяйственные и политические издержки, – вот теперь настала моя очередь молча сверлить глазами председателя СНК СССР.
Некоторое время мы оба тянем паузу, пристально смотря друг другу в глаз, как будто играем в старую детскую игру в «гляделки» – кто кого переглядит. Но вот Сталин плавным, неспешным жестом кладет руку на принесенную мною папочку с расчетами, и спокойным голосом, неторопливо, веско роняя слова, произносит со слегка пробивающимся акцентом:
– Харашо, товарищ Осецкий. Ми рассмотрим вашу позицию, и примем саатветствующие решения.