– Это наша последняя сцена. Есть какие-нибудь предположения? – спросил Хавьер.
Его глаза озорно блестели, и Луиза вся подалась вперед, ему навстречу, словно была готова съесть Хавьера заживо.
«Занятно», – подумала леди Ирвинг. Граф смотрел на грудь Луизы, и вдруг улыбка исчезла с его лица. Если он срочно не возьмет себя в руки, все заметят, как он смотрит на ее племянницу. Словно она – единственная женщина во всем мире.
Впрочем, если никто до сих пор ничего не заметил, то здесь и вправду собрались одни слепцы. Лично она, Эстелла Ирвинг, никогда прежде не видела Хавьера таким. А ведь она приглядывается к нему уже давно, с первого выхода Луизы в свет.
Но, кажется, всех прочих занимало лишь происходящее на сцене.
Пеллингтон спустился со стула на пол, Чаннинг принялся снимать листья с панталон.
– Они чертовски тяжелые, скажу я вам, – сказал Пеллингтон, опуская ветки на пол. – Кто-нибудь хочет апельсин? Жалко дерево. Похоже, я его убил.
– Это Эдем! – Право же, женщине в возрасте Сильвии Аллингем не пристало визжать от радости, словно щенку.
– Да, но где же секретное слово? Что прикажите выбирать? Бога? Адама? Змея?
– Второй буквой должна быть «А», – сказал Киркпатрик.
Хавьер широко улыбался.
– Ответ не вата, но больше подсказок не будет.
Луиза, сидящая на подлокотнике кресла леди Ирвинг, нервно сжимала пальцы.
– Первая буква, какая же она? «В» – вепрь, или «К» – кабан, или «А» – Артемида и Аталанта обе начинаются на «А». Что там еще было?
– Не имею представления, девочка. Придется тебе гадать самой. – Леди Ирвинг пошевелила лодыжками. – Не подбросите ли еще одно полено в огонь, Хавьер?
Когда-то в ночь перед Крещением костры жгли в лесу, теперь жарко топят камины. Дровами. Что очень недешево. Да, Хавьера, в отличие от покойного супруга леди Ирвинг, нельзя назвать скупым. Луиза, выйдя за него замуж, нисколько не прогадала бы. И, если графиня не ошибается, а она редко ошибается, во всей этой игре было что-то подозрительное. Определенно она, эта игра, и была задумана Хавьером для того, чтобы завладеть вниманием Луизы. Собственно, так оно и произошло.
И, следовательно, ни о каком-то там непонятном «азоте», ни о «вате» речь не идет.
– Думай, думай, моя девочка, – тихо подзадоривала племянницу леди Ирвинг. – У Хавьера такой самодовольный вид, что мы, должно быть, ушли далеко от истины. Кто там еще охотился за этим кабаном? Как звали того парня с припудренной головой?
– Ты о том герое, которого играл Чаннинг? – Луиза наклонила голову, хотя взглядом продолжала следить за Хавьером. – Кажется, его звали Лаэртом. И он приходился отцом Одиссею.