В дверь заглянула миссис О’Доннелл, предлагая гостям чашку чая.
Либ была убеждена, что женщина провоцирует ее. «Никакой еды», – беззвучно шевеля губами, предупредила она.
Один из гостей расспрашивал Анну о дате ее последнего приема пищи.
– Седьмого апреля, – ответила она.
– В тот день тебе исполнилось одиннадцать лет?
– Да, сэр.
– И как, по-твоему, тебе удается так долго выживать?
Либ ожидала, что девочка пожмет плечами или скажет, что не знает. Вместо этого она пробормотала слово, похожее на «мама».
– Говори громче, малышка, – попросила старшая ирландка.
– Я питаюсь манной небесной, – произнесла девочка так просто, словно сказала: «Я питаюсь молоком с отцовской фермы».
Пытаясь скрыть свои чувства, Либ на миг прикрыла глаза.
– Манна небесная, – повторила младшая женщина-медиум для старшей.
– Только подумай!
Посетители принялись доставать подарки. Из Бостона привезли игрушку под названием тауматроп[5]. У Анны есть нечто подобное?
– У меня нет никаких игрушек, – ответила девочка.
Им понравилась очаровательная серьезность ее тона. Джентльмен из Лимерика показал Анне, как скручивать две бечевки диска, а потом вращать его, чтобы картинки с двух сторон сливались в одну.
– Вот птичка попала в клетку, – удивлялась Анна.
– Ага! – воскликнул он. – Это просто иллюзия.
Движение диска замедлилось, и он остановился, так что клетка осталась на заднем плане, а птичка на переднем порхала на свободе.
Китти принесла чай, а потом жена джентльмена подарила нечто еще более удивительное: грецкий орех, раскрывшийся в руке Анны, из которого выпал скомканный шарик. Расправившись, он оказался парой необычайно тонких желтых перчаток.
– «Куриная кожица», – поглаживая перчатки, сказала дама. – Последний писк моды во времена моего детства. Нигде в мире их не делают, кроме Лимерика. Я носила эту пару полвека, и они не порвались.
Анна натянула перчатки на пухлые пальцы. Перчатки были для нее длинноваты.
– Господи благослови тебя, дитя!
После чаепития Либ строгим тоном сказала, что Анне нужно отдохнуть.
– Сначала прочитаешь с нами короткую молитву? – спросила женщина, подарившая ей перчатки.
Анна взглянула на Либ, которой пришлось кивнуть.
– О Мария, тихий свет, – начала девочка, – О, пусть я буду твоим чадом. Пожалей меня, дозволь прийти к тебе.
– Прекрасно!
Пожилая женщина хотела подарить гомеопатические тонизирующие пилюли.
– Ах, оставьте их себе, – покачала головой Анна.
– Она не может принять их, мама, – шепотом напомнила дочь женщины.
– Не думаю, что рассасывание под языком считается приемом пищи.
– Благодарю, не надо, – сказала Анна.