Как только я уселась на стул в конце стойки, подошел бармен, привлекательный темноглазый парень с легкой щетиной,
– Чем могу быть полезен, мэм?
– Для начала не называй меня мэм, милый мальчик, – ответила я, криво усмехнувшись правым уголком рта. – Как тебе удастся завести безумный страстный роман со зрелой женщиной, если ты относишься к ней, как к своей престарелой тетушке Бидди?
Бармен расплылся в улыбке, демонстрируя отличную работу ортодонта.
– И о чем я только думал?
– Не могу представить. А теперь подай мне водку «Кетел Уан» с тоником и большой порцией лимонного сока.
– Будет сделано.
Он отвернулся, чтобы выполнить заказ. На стойке кто-то оставил пачку сигарет, я угостила себя одной и почувствовала укол вины. Не из-за того, что стянула сигарету, а потому что вообще курила. Отвратительная привычка. Когда бармен вернулся с напитком, я спросила, как его зовут.
– Кени Джексон, – представился тот.
– Кени Джексон. Боже мой, да ты звезда мыльных опер, которая только и ждет своего часа, – заметила я. – Кени Джексон, а я Елена Эстес.
Я пригубила напиток, посмаковала и вздохнула.
– Очень приятно с тобой познакомиться. Ты работал ночью в субботу?
– Ага, а что?
Я выбрала одну из распечатанных фотографий, которые скопировала с мобильника Лизбет Пекринс, и показала ему. На снимке Ирина сидела между Джимом Броуди и Беннетом Уокером.
– Видел здесь эту девушку?
– Ага, это Ирина. Постоянно вижу ее в этой компании. Горячая крошка, но на меня бы дважды не взглянула.
– Считаешь у нее проблемы со зрением?
– Думаю, у меня недостаточно тугой кошелек.
– А… Она одна из тех, кто мечтает подцепить богатого мужа.
Он пожал плечами.
– Случайно не видел, когда она ушла?
– Нет. Не могу сказать. Праздновали день рождения Джима Броуди, и здесь был настоящий зоопарк. А что? – бармен немного насторожился. – Ты коп или кто?
Я сделала небольшой глоток и затянулась сигаретой.
– Или кто… Тебе не показалось, что у нее с кем-то возникли проблемы?
– Нет. Она хорошо проводила время. – Кени немного задумался. – У нее с Лизбет Перкинс что-то произошло в холле. Лизбет выглядела рассерженной и ушла раньше, где-то около часа ночи.
– С кем?
– Одна.
Музыканты решили взять передышку, и люди потянулись к бару. Кени Джексон извинился и принялся усердно обслуживать посетителей. Слишком усердно ради тех чаевых, которые мог от них получить.
– Наслаждаетесь моей сигаретой?
Голос был мягким и теплым как отличное бренди, почти чарующим, немного забавляющимся, с акцентом. Испанским.
Я посмотрела на него краем глаза, пока выпускала струйку дыма.