– О чем?
– Обычная светская болтовня, – он бросил на меня долгий, любопытный взгляд. – Для того, кто работает на конюшне, вы слишком похожи на полицейского.
– Много смотрю телевизор.
– Лизбет сказала, что Ирину убили. Это правда?
– Так думают детективы, – ответила я.
– Убийство. Такие вещи… Они не должны случаться в Веллингтоне.
Веллингтон, Палм-Бич, Хэмптонс – маленькие Камелоты для богачей с Восточного побережья, где каждый день должен быть наполнен развлечениями, добродушными шутками и красотой. Ничего такого ужасного, как убийство, здесь произойти не могло. Жестокое преступление было пятном на светском обществе, как красное вино на белом полотне.
– В прошлом году на площадке конноспортивных соревнований убили девушку. Во время попытки изнасилования ее прижали лицом к полу денника, и она задохнулась.
– Правда? Не помню, чтобы слышал об этом, но мой мир вертится вокруг другой оси. Все происходящее за пределами поля для игры в поло мне не известно. Вы думаете, преступления связаны между собой?
– Нет, они не связаны.
– Ту девушку вы тоже знали?
– Да, знала. Джилл Морон. Неприятная девица с поросячьими глазками. Лгунья, мелкая воровка, а также конюх.
Барбаро выгнул густую бровь.
– Очень странное совпадение.
Я выдавила полуулыбку, хотя мои мысли сделали неожиданный поворот.
– Может, вы захотите пересмотреть свое отношение к знакомству со мной.
– Не думаю, мисс Эстес, – промолвил он, мягко держа мою левую руку и поднося ее ближе, чтобы лучше рассмотреть голый безымянный палец.
Музыканты продолжили играть, передышка закончилась. Барбаро глянул на них и нахмурился.
– Идемте со мной, – позвал он, слезая с барного стула и не выпуская мою руку.
– Это было бы не очень мудро с моей стороны, – заметила я. – Учитывая, что убийца гуляет на свободе.
– Я не увожу вас туда, где нет свидетелей.
Он повел меня в холл и вниз по лестнице в ресторан, где в 22:30 все еще были занятые столики. Все узнавали Барбаро. У меня не было сомнений, что одна из карикатур с известными поло-игроками изображала его.
Мы вышли на террасу, Барбаро что-то шепнул официанту и тот поспешил прочь.
– Здесь лучше, да? – спросил он, придерживая для меня стул. – Весь этот шум очень некстати.
– Да. Сюрреалистично наблюдать, как другие веселятся. Моя трагедия не затронула их жизни.
– Нет, – ответил Барбаро. – Они ничего не могут поделать со своим неведением. Счастливое место не предназначено для скорбящих.
Вернулся официант и поставил на столик бутылку испанского вина и два бокала.
– Не аргентинское? – спросила я.
– Нет, как и я. Я испанец до мозга костей.