Кофе как раз было приготовлено, пора на встречу с судьбой и будущей безработицей. Эх, ну почему мне так не везет? Я ведь уже успела привыкнуть к пыльному офису, его некогда белым стенам, сейчас светло-лимонного оттенка, повидавшего многое столу с трещинками по всей полировке и компу с вечно ломающемуся принтеру, даже неудобный, шатающийся стул, без одного колесика казался невероятно удобный в свете нынешних перспектив. А кактус? Кто кроме меня будет поливать это, по-истине напоминающий дикую колючку, растение? Из-за моей привычной забывчивости, кактус вместо зеленого стал коричневато — салатовым, что говорило не о его болезненности, ну по крайней мере для меня, а о его принадлежности к неприхотливым созданиям. У меня никогда раньше ни одно растение не выживало, а этот ничего, год уже существует.
Ладно, хватит страдать! Я уверенно открыла двери, забыв постучаться и услышать формальное приглашение. И вошла с подносом в кабинет. Родной ты мой! Как же ты без меня? А кто будет теперь ставить пятна на этот коричневый ковер? Сейчас, правда, он уже не такой скучный потому, что стал в горошек от пролитого кофе и чернил на него, но все же? А стол? Сколько раз, я сидела за ним, когда Вершинин уезжал из офиса, красила ногти заляпывая его то красным, то черным лаком, а потом оставляла разводы от ацетона. Как же он без меня теперь?!
На автомате я поставила чашки и даже не глянув на начальство, уж не знаю, кто теперь главней Вершинин, который сидит еще в кресле директора или мужчина напротив, попыталась тихо испариться. Именно, что попыталась. Меня немилосердно цапнули за руку, сдавив запястье. Я невольно взглянула на наглеца. Конечно, это не Вершинин, нужна я ему, как собаке пятая нога. Это был его собеседник. Громов, кажется? А фамилия ему идет. Первое и основное, что бросалось в глаза — это то, что он — хищник. самый, что ни на есть настоящий. Такой если учуял добычу, будет гнаться за ней, пока та не сдастся. Ненавижу таких людей. Они вызывают во мне настороженность и даже страх. Второе, что я разглядела — проблеск интереса ко мне, а вот это уже опасно. Дернув руку, я поняла, что попытки освободиться бессмысленны. Легче себе руку оторвать.
— Могу я Вам помочь? — дежурно осведомилась я.
— Можешь, она твоя секретарша? — это уже Вершинину.
— Да, Евочка мой секретарь — референт — о как, я повышена до звания "референт"?
— Эм, Игорь Анатольевич, я могу быть свободна? — все же выдернула я руку из хватки и с сожалением посмотрела на начинающую краснеть конечность, синяки остануться.