Последний дубль (Angulys) - страница 2

Мало мне стресса последних дней, так и он подключился. Выглядит охренительно, хоть сейчас на обложку, на первую полосу.

Высокий, широкоплечий, атлетического телосложения.

Мой босс. Мой бог.

Идеал.

Мой, мой.

Эх, мечтай, разве что в отвязных эротических фантазиях. В грезах, которым никогда не суждено сбыться.

— Ну а кто мне говорил, что, если здесь ничего не выгорит, пойдешь в модели? — хмыкает и широко ухмыляется: — Слава создана для славы.

Киваю.

Хочу отвести взгляд и не могу.

Когда я рядом с этим мужчиной, я ничего не соображаю. Ладно, я и в остальное время не особо сообразительная, не поражаю виртуозной игрой интеллекта. Но в его магнетической тени окончательно таю и растворяюсь, обращаюсь в облако дыма, улетаю в космос.

Не ищите меня, не зовите.

Нет меня, нет.

— Ладно, что тянуть, — вздыхает он, хмурится.

Черт, не слишком хороший признак.

— Отказал?

Мои брови взмывают вверх, ресницы дрожат. Еще немного — и разрыдаюсь посреди коридора.

— Смотри сама, — пожимает плечами, подает какие-то бумаги.

Хватаю, а изучать боюсь, не отваживаюсь прочесть.

Взираю не на документы, впиваюсь взором в источник моего наваждения.

Высокий, атлетического телосложения. Волосы темные, подстрижены коротко. Глаза голубые, добрые и озорные. Лицо красивое, располагающее, черты мягкие, идеальные. Недостатков обнаружить не удается.

— Давай, — вырывает из оцепенения.

Подчиняюсь.

Строки расплываются, перечитываю несколько раз, снова и снова. Отказываюсь верить, эмоции захлестывают.

— Поздравляю с официальным трудоустройством, — смеется он. — Стажер Слава, вы готовы приступить к работе в прокуратуре?

Дышу часто-часто, достигаю полуобморочного состояния.

Да, Слава — это имя.

Мое совершенно дурацкое имя.

Точнее — Святослава. Что едва ли спасает ситуацию.

Но я думаю о другом.

Вернее — не думаю вовсе.

Я бросаюсь вперед, прижимаюсь к непосредственному начальнику, обвиваю его руками за талию и застываю в ужасе от нахлынувших чувств.

Проклятье.

Его губы так близко. И так далеко.

Улавливаю аромат мятной жвачки пополам с терпким запахом табака.

Судорожно выдыхаю. Внутри зарождается лихорадочный жар, а снаружи полыхает адский холод.

Что я творю? Еще не целую, но уже тянусь вперед, стремительно сокращаю расстояние. Достигаю неприлично тонкой грани.

По мне плачет уголовный кодекс. И свод строгих правил относительно сексуальных домогательств.

Я себя не контролирую.

Он справляется гораздо лучше. Отстраняет мягко, но твердо.

Какое позорище.

— Достаточно сказать «спасибо», — переводит безумие в шутку.

— П-простите, — запинаюсь.

Обычно я не кидаюсь на людей с целью облобызать и задушить в объятьях.