Ночной патруль (Орлов) - страница 4
Не думаю, чтобы Карбулаков потер лоб рукавицей. Очень уж симпатичный майор. Любит, конечно, покомандовать, но дома, наверное, ходит в мягких туфлях, а вечером пьет чай с вареньем. И в Харькове гостил у родственников жены. Воевал, наверное, награды имеет, и ранения, и все такое... Эх, Карбулаков, Карбулаков...
– Вот мои документы. Прошу... – говорит майор.
Я заглядываю через плечо Пайчадзе в удостоверение.
Совести у тебя нет, Карбулаков. Впрочем, спросонья, да еще при таком свете, можно и обознаться. Пайчадзе долго, непривычно долго для него исследует удостоверение личности.
Майор все так же устало смотрит на Пайчадзе. Я и Карбулаков для него не существуем. У майора набухшие веки не спавшего ночь человека. Наверное, штабной майор, которому пора в отставку. Я смотрю на Карбулакова и вижу вдруг, что он трет рукавицей свой лоб.
Пайчадзе уважительно складывает удостоверение, присоединяет его к прочим документам, но майору их не возвращает. Он держит их в левой руке. Правой он снова чуть касается ушанки.
– Товарищ майор, я прошу вас пройти с нами в следующий вагон.
– А в чем, собственно, дело?
Пайчадзе оглядывает заинтересованных пассажиров, словно хочет дать понять майору, что ему очень жаль, но здесь не место все объяснять...
– Я нездоров, – резко и хрипло говорит майор. – И никуда я не пойду! Если у вас, лейтенант, возникли фантазии относительно моих документов – это ваше дело.
– Это мое дело, – говорит Пайчадзе, – и я прошу вас пройти все-таки с нами.
Видя, что объясняться бесполезно, майор зло встает, зло хватает с полки свой желтый чемодан, нахлобучивает ушанку и поправляет накинутую на плечи шинель.
И тогда я оцениваю ширину плеч этого майора, и мощь его грудной клетки, и силу его, наверное, нестарых, тренированных ног, когда он, покачиваясь, идет позади Пайчадзе к выходу.
Очень симпатичный майор. Вряд ли он штабной. Это настоящий строевик и до пенсии ему далеко.
Мы выходим в тамбур, и Пайчадзе, взглянув на часы, вежливо говорит майору:
– Через пятнадцать минут – остановка. Мне очень жаль, что так получилось.
– Мне тоже, – говорит майор, ставит чемоданчик возле своих ног и снова поправляет шинель.
Так мы и стоим: слева я, в проходе рядом с майором – Пайчадзе, у правой двери – Карбулаков.
После духоты вагонов приятно стоять в холодном тамбуре. Я смотрю на майора. Он как-то сгорбился, стал ниже ростом, я вижу его лицо в профиль. Обыкновенное лицо. Должно быть, и вправду нездоров...
Паровоз свистит. Значит, сейчас мост. За мостом будка обходчика. После будки минут десять езды.