— Один твой лимонно-желтый зонт заставляет настроение подниматься, — произнесла Ирина, смотря на этот зонт, как на нечто дикое или диковинное.
В ее новом гардеробе преобладали в основном темные и холодные тона. Такой медный, густой желтый цвет вообще не водился среди ее одежды и аксессуаров. Зонты почти все черные или темно-синие, из головных уборов только обычная черная шапка на зиму, ремни, шарфы... Скука смертная.
Что уж тут говорить, бывает и так, что жизнь, выбрасывая нас на неизведанные берега, отнимает прежнее зрение, чтобы мы могли начать все с начала. Иначе говоря, делает нас дальтониками. Способность учиться видеть разные цвета после падения, как и мужество снова встать на ноги, зависит только от нас. От силы воли. От храбрости. От стойкости. Но не от мифического художника, который однажды расщедрившись, вернет весь спектр красок в нашу жизнь.
— Боже, эти потрясающие пирожные толкают меня на грех, — пробормотала Татьяна, втягивая носом аромат тирамису. — А еще чаек, и... грехопадения не избежать.
— Это ты о чем, грешница? — повела бровью Ирина.
Ей было смешно слышать о грехах и расплате за них от таких невинных миловидных девочек вроде Тани. Уж кто знал о грехах не меньше адских церберов, так это она сама.
— О своей фигуре. Видишь? — Она покрутилась перед подругой верхней частью туловища. — Это просто ужасно.
— Вопрос остался тот же: «Ты о чем?».
— О том, что я, выражаясь толерантно, толстушка. Кость широкая, — искренне рассмеялась девушка и принялась за пирожное. — На самом деле не могу отказаться от вкусной еды.
Вот у людей проблемы. Пара лишних килограммов. Ей бы так. У нее тоже есть пара-тройка лишних кило, только на душе. И почему нельзя так же сходить в какой-нибудь спортзал и скинуть с сердца всю боль и тоску? Прокачать его, как мышцы живота, высушить, не оставить ничего лишнего? Почему человек рожден емкостью, все в себя вбирающей, но очень редко отдающей назад?
— Перестань. Жизнь не вертится вокруг фигуры или еще чего-то там. Дураки те, кто живут глазами, а не сердцем. Глаза, как это ни парадоксально, слепы. Их обмануть проще простого.
— Ничего себе, — Татьяна отложила вилку и пристально посмотрела на так хорошо ей знакомую девушку, которая сейчас – она готова биться об заклад – делает все, чтобы не выдать себя. — Бесподобные слова. Особенно ценными их делает то, что произнесла их ты.
— Типа преступник наконец осознал свою вину? — усмехнулась Вересова.
— Не о вине и не о преступлении речь, а о тебе. Ты же не просто так сейчас выдала ширпотребную философскую фразочку, прочитанную в социальных сетях. Ты опираешься на выстраданные знания.