Было в нем что-то гипнотическое, что заставляло любую мысль о попытке сопротивления казаться абсурдной. Даже просто слушая его разговоры о вещах, которые он мог со мной сделать, я начинала желать их, независимо от того, какими бы ужасными они не были. И это пугало меня больше любого сценария, который я воображала в машине.
Таинственным местом нашего назначения оказалась лужайка в окружении деревьев – место настолько уединенное, что лес был бы сумасшедшим, если бы не скрывал там свои секреты. Старая ива, словно хранитель, дремала посередине лужайки, ее крона свисала до земли, давно поддавшись гравитации.
Он разделил ветви и постелил плед под их рассеянной тенью, ожидая, что я сяду первой.
– Это мое убежище. Я никому его не показывал.
– Никогда?
– Никогда. Я прихожу сюда, когда хочу побыть один.
– Почему сейчас ты сделал исключение?
Его глаза нашли каждое место, где солнце касалось моей кожи.
– Возможно, это удачное исключение.
Последнее слово он произнес прямо мне в губы, раскрывая их, пробуя их глубоким, жадным, сладким поцелуем, который мог уничтожить любой инстинкт самосохранения.
– Что не так? – спросил он все еще касаясь своими губами моих.
– Ничего, просто… у меня на секунду закружилась голова.
– С тобой я слишком увлекаюсь. Мне стоило бы быть осторожнее.
Я не хотела, чтобы он был осторожнее.
– Возможно это потому, что я мало спала.
– Или потому, что ты ничего не ела.
Он достал миску и тарелку из одного набора фарфоровой посуды, сорвал полиэтиленовую пленку и положил их на плед. Миска была полна ежевики, а на тарелке лежали четыре, свернутых в трубочки блинчика.
– Это должно помочь. – Он поднес один из блинчиков к моему рту.
Я откусила кусочек, стараясь не зацепить его пальцы. Он кормил меня как ребенка, забавляясь этим, но я искоса на него поглядывала, отмечая: сапоги – черные и угловатые, из идеально начищенной толстой кожи; темные джинсы, свободно сидящие на бедрах, несмотря на ремень; мышцы его живота были практически видны под мягкой белой тканью, которая их облегала; и футболка – одна из самых поразительных, которые я только видела на парнях. Она идеально ему подходила, так плотно облегала, что невозможно было не представить трение хлопка о его кожу, когда он двигался, а V–образный вырез – низкий и широкий – обнажал почти всю его грудь, до самых ребер.
– И это тоже. – Он указал на миску с ежевикой.
– Я съем, но при одном условии.
– Давай.
– Скажи мне кто ты. Я ничего о тебе не знаю.
Он откинулся на локтях.
– Что ты хочешь знать?
– Где ты живешь, чем занимаешься, что тебе нравится…