Сидящая женщина подняла взгляд на Мидира и сразу опустила, спрятала хризолитовую печаль. Заметил бы он ее настроение раньше? Не знают и старые боги. Заходящее солнце пылало в медных волосах… В двадцать лет возраст «человечки», как называл ее Мэллин, замер. Она достигла расцвета своей красоты. Нижний всегда выявлял людскую суть, и чистота души Этайн засияла во внешнем совершенстве. Лишь пламенность чувств и переменчивость нрава уверяли Мидира: перед ним существо из плоти и крови.
— Кто огорчил мою королеву? Кто посмел обидеть тебя? Из-за кого пролились эти слезы?
— Ты… — всхлипнула она.
— Я?..
— Нет-нет! — все так же не глядя на него, поправила инкрустированные изумрудами браслеты, изготовленные Мидиром своими руками, не с помощью магии. Потом качнула сережку, привычным жестом коснулась змейки, словно собираясь с мыслями. Положила ладони на колени и глаз не поднимала, значит, решила умолчать о главном:
— Ты слишком много времени даришь мне. Ты должен думать о своем народе, о своем королевстве!
Мидир присел подле, подхватил изящные кисти, поцеловал пальцы, прижал к щекам.
— Ты — мое королевство, — поймал настороженный взгляд и продолжил серьезно. — Говори, Этайн!
О, теперь она просто замолкнет. За эти девять лет многое он понял ясно. К примеру, его королева совершенно не повиновалась приказам.
Мидир сжал зубы, выдохнул и произнес спокойнее:
— Я прошу, моя прекрасная. Что тревожит тебя?
— Это из-за меня? Эта война, эта осада из-за меня?! — мокрые ресницы вновь вскинулись досадливо, и Мидир уловил в непритворном огорчении отзвук иного чувства. Кто-то поступал неправильно, настолько неправильно, что ей было больно до слез.
— Продолжай, — произнес Мидир, прося больше словами, чем голосом. — Ведь это не все?
— Как он может? Ведь Эохайд твой друг! Наш земной король! Как он может желать твою жену?
— К… как ты узнала? Кто сказал тебе?!
Мидир вскочил, задыхаясь от злости. Этайн вместо ответа опустила голову, но волчий король четко поймал ее мысль.
Страж, балующийся пустыми россказнями!
Подтянуть к себе, швырнуть под ноги — меньше мига.
— Пощадите, мой король! — попытался отползти виновный.
Механических слуг Этайн боялась, а эти волки… трепачи! Слов, видно, им было мало. Шушукаться на посту!
— Не при мне! Они говорили не при мне! — испугалась Этайн.
Прошелся по щеке провинившегося не пальцами — когтями.
— Мидир, нет! Заклинаю тебя нашей любовью, не надо! Не убивай!
И он отпустил занесенную для смертельного удара руку. Слишком часто за это время Этайн видела его гнев. Не пугалась (о боги, которых нет!), но расстраивалась. Однажды убежала в башню, где наткнулась на статую Синни. Воспоминания об ее страхе были самыми неприятными за эти годы. Пугать Этайн Мидир хотел меньше всего и научился сдерживать себя ради нее.