Мидир недоверчиво приподнял брови, разглядывая рассеянно отвечающего брата, напряженно следящего за кромкой леса. Мэллин нехотя отвлекся, приложил руку к груди, расширил глаза и договорил уже похоже на себя:
— Клянусь, так Джаред и сказал!
— Ну-ну, — Мидир сделал вид, что не верит, но вместо горячих убеждений, доказывающих, что этот Мэллин ему знаком, получил в ответ совсем другое.
— У этих… этих порождений есть только одно слабое место, Мидир, вдруг ты забыл, — брат упорно смотрел теперь опять на лес, где опасно покачивались тонкие деревца опушки. — Оно же и сильное. Его пасть, где торчит воронка. Мне как-то удавалось пару раз нанизать их лапы на копье и запихнуть в глотку… Выходит забавно, всё воет и стонет. И воронки как не бывало.
Мидир представил отрезок мира, в котором воронка затягивает в себя саму себя, и содрогнулся: ткань мира в такой момент рвется, стягивая края за счет ближайшего места. Подобная гибель образует на почве заметную проплешину, некоторое время ничто живое и магическое не сможет там расти и цвести. Это если суметь ее закрыть. Если же нет — утянет во мрак все, до чего дотянется.
— Если не получится, надо будет открыть воронку и уронить зверюгу туда, — брат снял со спины пару дротиков с широким наконечником, протянул один Мидиру, второй оставил себе. — Я полагаю, свой меч ты бы не хотел пожертвовать миру теней за просто так!
— И почему мы даем ему подойти, напомни-ка мне? — принял оружие, продолжая удерживать одной рукой и меч, который тянуло испробовать на шкуре воронки.
— Потому что тут пустырь и замок. Если что, нас прикроют. А в лесу, — брата передернуло, — в лесу слишком много препятствий, чтобы сражаться одновременно с ним и со всем остальным. И потому что оно жрет каждого, в ком нет древней крови.
— Но не хочешь же ты сказать…
Но тут Мэллин перехватил его за руку, указывая наконечником своего дротика по направлению к лесу.
— Вон оно! Чует магию, гадина! А мы сейчас самые лакомые! Если она присосется к Черному замку… — глаза не отрывались от крупных, извивающихся кольцами фиолетовых щупалец. — То это все. Проглотит весь город вместе с клепсидрой.
Из подлеска показалась сиреневая шевелящаяся масса размером с хороший дом. Воронка перемещалась быстро, перетекала, опираясь на восемь толстых щупалец. На конце каждого блестел коготь, из массивного основания тянулся клюв, но не птичий, а осьминожий. Кожистые крылья с когтями на сгибах… Сверху нависал суставчатый скорпионий хвост. Все вместе было нереально, нелепо, и не могло существовать в природе!