— Я изменила тебе.
Опущенные руки сжали черное белье.
— Пустое, моя дорогая. Стоит ли придавать значение снам?
— Я знаю — знаю! — как ты относишься к верности. Вчера ты был готов убить брата, если бы он… Но я никогда…
Этайн, всхлипнув, замолчала. Отгородилась своими страхами, своими воспоминаниями и тревогами, как стеной.
Можно было сослаться на обманное видение. Но довольно, хватит лжи.
Мидир рванулся к ней.
— Прости меня. Я видел твой сон.
Этайн открыла глаза, глянула неверяще.
— Я зверь, Этайн. Мои пути — ночные тени, они очень близки к снам. Тут даже магии не нужно.
— Я знала, за кого выходила замуж.
— Если бы.
Мидир коснулся ее руки, отодвинул легкую серебристую материю — черное, основной цвет волков, не очень шел Этайн. Переплел ее пальцы со своими.
— Это был не совсем сон. Это — наше с тобой прошлое. Просто… ты во сне заменила меня другим обликом.
— Правда? — всхлипнула она.
— Тут нечему радоваться. Твое сердце, твой муж не способен на грубость. Я обещал нежить тебя, но в тот вечер…
— Мне говорили, так бывает часто, — Этайн склонила голову набок. И правда, как птица!
— Только не у нас. Не у нас! И больше не повторится. Обещаю, моя дорогая. Не следует тебе винить себя.
— Ты муж мой и волен делать со мной, что пожелаешь. Я не имела никакого права обижаться!
Та женщина в зеркале, Этайн Эохайда — в одной сандалии, в светлой одежде и сама словно светящаяся — обладала тем, чего не было сейчас у его Этайн, Этайн Мидира. Это скребло душу, как ветер, что приходит зимой с высоких гор в Черный замок.
— Ты королева, — постарался сказать он как можно мягче, зная, как его голос действует на людей и на ши. — Ты можешь все. Ты имеешь полное право не только обидеться, но и уйти.
Поймал взгляд, больше испуганный, чем недоверчивый. Пальцы ее вздрогнули:
— Ты гонишь меня?
Мидир вздохнул, тщетно пытаясь понять женскую логику, и решил обратить все в шутку:
— Ты можешь уйти с этой стороны постели на другую ее сторону!
— Обманщик, — сквозь слезы улыбнулась Этайн.
— Ты даже не представляешь, какой! Сама смеялась над шириной кровати, так что иди, иди!.. Но лучше, — Мидир обхватил ее за талию, притянул к себе. — Лучше останься со мной, моя красавица! Мой нежный Фрох. Иначе как я смогу вымолить прощение? За все, что сотворил с тобой, — споткнулся и добавил: — Я и другой я.
— Ты никогда не извиняешься.
— С тобой я много чего делаю первый раз.
Кожа Этайн была влажна, глаза блестели, пальцы подрагивали.
— Не плачь, пожалуйста, и я придумаю, чем мне искупить свою вину. Скажи мне только — это было единожды?
Этайн покачала головой. Мидир шепнул одними губами, ужасаясь: