— Кого именно вы имеете в виду? — кротко осведомился судья.
Отчаявшийся Падда ткнул подзащитного в бок, но попытка заставить Кирилла умолкнуть не увенчалась успехом.
— Я приехал из другой страны, из другого общества. Я приехал оттуда, где уважаются права личности и свобода самовыражения. И я требую соблюдать мои права в полной мере.
— Вы понимаете, что нарушили законы нашей страны? — негромко осведомился судья.
— Они несовершенны! Они не соответствуют моему взгляду на мир и потому абсурдны! Ваши законы должны быть такими же, как наши. Я требую справедливого суда в своей юрисдикции! Я хочу чтобы меня экстрадировали, или выслали, или как у вас, тупых дикарей, это называется…
Адвокат рванул разошедшегося Кирилла в кресло и почти закричал:
— Ваша честь, мы явно имеем дело с нервным срывом! Защита настаивает на перерыве!
— Я взломал базу Ювенальной жандармерии и проверил отчеты, — сообщил сидящий за рулем Дохлый. — К сожалению, в интересующий нас период времени ни один из коммерческих детдомов не сообщал о неожиданно появившемся младенце.
— Что это значит? — ахнула Анна. — То есть Костя… То есть он…
— Успокойся, — грубо велел Палыч. — Если ты меня доведешь своими воплями, я тебя выкину из машины и больше никуда не возьму.
Женщина испуганно ойкнула.
— Похищение для перепродажи в коммерческий детский дом было лишь одной из возможных версий, — поспешил с уточнениями Дохлый. — Костю могли похитить на замену, если, предположим, у какой-то пары умер младший воспитываемый партнер.
— То есть Костя мог оказаться в какой-то семье?
— Здесь не принято говорить «семья», — буркнул Палыч. — Временное условно-равноправное партнерство взаимной любви и счастья.
— Это как? — не поняла Анна.
— Лучше тебе не знать.
— Костя маленький, так что пока ему ничего не грозит, — вздохнул Дохлый. — Но с января они отменяют возраст осмысленного добровольного согласия, потому что считается, что на современном этапе партнерства по определению несут любовь и счастье.
Полностью осознать фразу ломщика молодая женщина не сумела, однако ключевую мысль поняла и уточнила:
— А каков сейчас возраст добровольного согласия?
— Три года.
— Боже!
— Успокойся! — резанул Палыч. — До января Косте ничего не грозит, люди тут законопослушны.
«С такими-то законами…»
— Поскольку с детдомом не выгорело, мы пошли по следу денег, — продолжил Дохлый, плавно заводя автомобиль в довольно темный переулок. — Я изучил финансовые дела сотрудников клиники, в которой ты рожала, и выяснил, что через два дня после объявления о смерти Кости на счет главной медсестры, госпожи Кулечкиной, поступило двадцать тысяч. И точно такая же сумма поступила ей три недели назад, после того, как в клинике умер еще один малыш.