— Он спас мне жизнь! — воскликнул Синицын.- Без него я бы пропал!
— Д-да… бывает. Хорошо, что помните. Такое забывать не след. А Никуленко-правильный человек!
«Правильный человек» было высшей похвалой у капитана Пильчевского. Макар Иванович в письме к сыну назвал капитана: «старая гвардия». И правда: совсем молодым Пильчевский дрался под Волочаевкой, а не так давно участвовал в боях у озера Хасан. Меткостью он и теперь не уступал молодым и в прошлом году взял первенство на командирских стрельбах. «Считай, тебе повезло,- писал в том же письме Макар Иванович,- что ты попал под его команду. А дело ваше, как я разумею, немалой важности, раз оно поручено Павлу Пильчевскому».
Впрочем, это понимали и сами товарищи. Война длилась уже второй год. Гитлеровцы рвались теперь к Волге. Не только Никуленко и Синицын — многие с тревогой оглядывались на дальневосточные границы: точно ли тих этот Тихий океан и надолго ли? Командование принимало меры предосторожности, укрепляло сухопутные и морские рубежи. Потому-то и появились моряки в этой раньше дикой, безлюдной бухте.
Синицын и Никуленко, как и весь личный состав, жили в палатках. Постоянного жилья еще не было. И медпункт помещался под натянутой на колышки парусиной, и красный уголок, а камбузом, то есть кухней, служил наспех сбитый навес. Только для штаба успели выстроить небольшой белый домик.
Жизнь в бухте шла лагерная, походная. Однако если заглянуть во время политбеседы в красный уголок или к оперативному дежурному в штаб, а особенно если посмотреть, как теснятся моряки возле репродуктора, слушая сообщения с фронта, невольно забывалось, что вокруг малонаселенные, а то и вовсе безлюдные места и что это отдаленнейший морской рубеж нашей страны.
Радостным событием для всех бывало получение почты. Юрию письма приходили редко: его мать по-прежнему находилась в прифронтовой полосе. И всякий раз при виде конверта со штемпелем полевой почты он испытывал страх: не случилось ли беды?
А Митя получал почту часто. Писали отец с матерью, иногда добавляла несколько строк Валя. В таких случаях Митя при чтении письма посмеивался, а прочитав, сообщал Юрию:
— Тебе привет.
— От кого? — осведомлялся Юрий с деланным безразличием.
— Будто не знаешь!
Юрий знал, что Вале все-таки удалось уговорить родителей и что она уже учится на курсах медсестер. Митя протягивал товарищу листок, вырванный из ученической тетрадки и покрытый крупными, торопливо бегущими строчками:
— Вот, почитай!
Прочитав, приятель возвращал письмо и просил передать Вале привет.
— Ты бы сам написал, а от меня — привет. Так-то ей, может, интереснее будет,- не то в шутку, не то всерьез советовал Дмитрий.