– Шаробейники? А это еще кто такие? – спросил совершенно сбитый с толку майор.
– Торговцы яйцами. Они ездят по фермам, скупают яйца…
– Все, понял! И что нам с этим делать?
– Можно испечь огромный торт.
– Том!
– Извини. Но город никогда не останавливается, понимаешь? Он не похож на поле боя. А для городских сражений лучше всего подходят поля сразу за стенами, где ничего не мешает.
– Это слишком большая баррикада, Том. И слишком защищенная. Мы даже не можем поджечь ее, потому что вслед за ней запылает весь город!
– Конечно. А еще наши трудности состоят в том, что мятежники ничего не делают. Просто сидят за ней, и все.
– Что ты имеешь в виду?
– Они поднимают на баррикады старушек, чтобы те кричали на наших ребят. Бедный сержант Франклин… Бабушка увидела его с баррикады и сказала, что, если он немедленно не прекратит, она всем расскажет, что с ним произошло, когда ему было всего одиннадцать.
– Но ведь наши люди вооружены, разве нет? – осведомился майор, вытирая пот со лба.
– Да, конечно. Однако мы настойчиво рекомендовали им не стрелять в невооруженных старушек. Мы же не хотим повторения Сестер Долли, верно?
Майор снова уставился на карту. Должен же быть какой-то выход…
– Кстати, а что случилось с сержантом Франклином, когда ему было всего одиннадцать? – спросил он машинально.
– Она так и не сказала.
Чувство величайшего облегчения вдруг нахлынуло на майора.
– Капитан, ты вообще понимаешь, с чем мы столкнулись?
– Уверен, ты сейчас со мной этим поделишься.
– Конечно же, Том, конечно! Это политика, Том. А мы – солдаты. А политика – дело тех, кто стоит над нами.
– Правильно. Отличная догадка!
– Найди какого-нибудь нерадивого лейтенанта и пошли его с донесением к их светлостям, – велел майор.
– Не слишком ли это жестоко, сэр?
– Конечно жестоко. Это ведь политика.
Лорд Альберт Силачия недолюбливал балы. Слишком много политики. А уж этот бал раздражал его даже больше прочих, потому что приходилось пребывать в одном помещении с лордом Ветруном, которого он в глубине души считал Дурным Типом. В личном словаре лорда Силачии не было более сурового порицания. К тому же, избегая встречи с Ветруном, он пытался одновременно избегать лорда Вентурии. Их семьи уже много лет сердечно ненавидели друг друга. Что за историческое событие положило начало вражде, лорд Альберт точно не знал. Но это определенно было нечто значительное, потому что только идиоты могут веками ненавидеть друг друга из-за какого-то пустяка. Если бы Силачии и Вентурии были горными кланами, они враждовали бы не на жизнь, а на смерть: кровная месть, похищение скота, все дела. Однако отпрыски двух наиболее влиятельных аристократических семейств в городе не могут себе такого позволить, им приходится всего лишь проявлять подчеркнуто ледяную, полную злобы вежливость в тех случаях, когда бурление сливок общества сталкивает их друг с другом.