Рыжеволосый парнишка стоял, раскачиваясь из стороны в сторону, и завывая на одной ноте, — Хааарррааа! Огромный зверь рядом с ним пригнулся и, разинув пасть, громко шипел. Леона еще не забыла как выглядят корокотты. Она свирепо ощерилась. Деймоны Младших Владык имели слишком прочную кожу и чересчур острые зубы. Но зверюга была одна, а эрулов много.
— Это Владыка гнева, — ей показалось или у годара клацнули зубы. — Анудэ не простит нам его смерть.
— Тогда пососи ему член идиот, — Леона не спускала глаз с грозной фигуры. — Я посмотрю, что ты скажешь, когда он выпустит тебе кишки. И где тогда окажется твое благоговение?
Младший Владыка продолжал раскачиваться. В голове у фирдхеры мелькнула мысль, что может быть удастся уничтожить этого неизвестно откуда взявшегося Матрэла малой кровью. Спиной Леона чувствовала хриплое дыхание подбежавших годаров. Они обступили ее железным полукругом, готовым по первому ее приказу броситься на врага. Остальным еще нужно с дюжину ударов сердца, чтобы встать на ноги и вдвое больше, чтобы хоть отчасти придти в себя. Время работало на них. Она настороженно взглянула на Владыку. Высокий, худой и… рыжий. Она удивленно моргнула. Как и темноволосая Анудэ, потомки Младшего всегда были шатенами.
«Сейчас или никогда». Леона уже набрала воздух для решительного и вероятно последнего в своей жизни «Уттта», но голос, бросавший в дрожь и резавший слух, заставил ее проглотить боевой клич эрулов.
— Я сдаюююсь, — Фирдхере показалось, что кровавые омуты уставились прямо на нее. — Тыыы главная здесь? Пооодойди ко мне. — Корокотта, припав на задние лапы, предупреждающе зарычала. — Не бооойся ее. — Парнишка повернулся к своей зверюге. — Успокойся девочка. — Длинная ладонь с грязными ногтями погладила вставшую на загривке светло-коричневую шерсть. Еще недавно багровые от прилившей крови белки быстро белели. — «Он сейчас беззащитен». — Пальцы до боли сжали оплетенную акульей кожей рукоять. «Один рывок и все». Ноги стали будто ватные, в голове шумело. «Убей его, убей его, убей его». — Леона с трудом подавила желание вонзить клинок под угловатый кадык. — Голос в голове гремел набатом. «УБЕЙ, УБЕЙ, УБЕЙ».
Глаза мальчишки метнулись ей за спину. Он неожиданно улыбнулся. — Вот как значит. — Даже наметанный взгляд воительницы не смог уловить стремительное движение. Леона обернулась на странное бульканье. В двух десятках шагов от нее дергалась знакомая фигура. Из горла хольдера Эрланда торчал длинный меч. Жрец Гулы обнял ладонями свою шею, пытаясь приостановить нараставший кровавый поток. Он хрипел и шатался. Его обычно грязно-серые глаза… Леона скривилась от отвращения. Теперь выпученные в мучительной агонии они стали иссиня-черными и блестящими как две маслины. Заворожено Леона смотрела на умиравшего старика. Наконец, предсмертные судороги закончились и Эрланд, последний раз всхлипнув, бессильно обмяк. Сейчас, в своей черной накидке, он напоминал груду старой ветоши. Фирдхера брезгливо поморщилась и вновь повернулась к неподвижно стоявшему пареньку. Скошенное острие фальшина почти касалось его груди. Корокотта лишь грозно шипела, не решаясь без разрешения хозяина напасть на угрожавшую ему воительницу.