— Вам отрубят десницу. Вы же правша Ваша Смелость?
— Да. — Мужчина приподнял свою правую руку, загремев при этом тяжелой цепью. — И эту ладонь ты пожимал не раз.
— Больше мне это делать не придется. — Обладатель змеиного голоса замолчал, что-то выжидая, и тихо сказал.
— Мне жаль Ваша Смелость. Поверьте, я сожалею о том наказании, что Вам предстоит еще вынести. Лучше бы простая казнь. Но Вы сами виноваты в случившемся. — В голосе красного плаща парадоксальным образом смешались сострадание и злорадство.
— Он возвращается Берт. Я чувствую, ощущаю его приближение. — Узник произнес эти слова негромко и нехотя, словно не веря, что они найдут какой-то эмоциональный отклик у его собеседника. Облаченная красный плащ фигура не ответила. Ободренный этим молчанием он продолжал.
— Именно поэтому все было и затеяно. Ты понимаешь, высокомерный слепец, почему мы решились на это? Новый Приход близок. Год, пять, десять, я не знаю когда, но уже скоро. А недавно, — мужчина на мгновенье замолчал, — мне стали сниться сны. Те самые. — Еще минуту назад слабый и сиплый голос уже гремел, отдаваясь в каждом углу тесной камеры.
— Я не верю Вам. — Тихий голос красного плаща тоже стал громким и пронзительным. — Не верю! Вы проклятый Триедиными заговорщик. Империя сильна и могущественна, а Вы и Ваши собратья принесли в нее смуту и раздоры. А сны?! Я не верил в них никогда, как и в Ваши нелепые предсказания повторного Прихода. Если бы не Ваша кровь… Красный плащ замолчал, будто собираясь с силами и продолжил говорить уже размеренно и глухо.
— Через три дня Вы Норбер Матрэл исчезните навсегда. — Голос вновь набрал силу, хлестая приподнявшегося узника окончательной бесповоротностью и казуальной гладкостью судебного приговора. — Навсегда! Вам отрубят по локоть правую руку, да не коснется она после этого меча. Вам, — безжалостно продолжал красный плащ, — отрубят четыре пальца на левой руке — и она не притронется ни к мечу, ни копью, ни другому дарованному человеку оружию. Вам выколют глаза, да не увидят они больше света. И, наконец, — голос на мгновение осекся, — Вас кастрируют, чтобы чресла Ваши более не смогли произвести подобного Вам. После экзекуции, Его Величие велел сопроводить Вас в удаленную обитель Ордена Милосердия, где Вам дадут пропитание и кров до конца Ваших дней. Мэтр Гарено проследит за всем. Лишь несколько человек будут знать об этом приговоре, для всех остальных Вы умрете, исчезните навсегда. Разумеется, в обители Ордена Вас будут содержать отдельно ото всех и никто и никогда…
Хриплый смех прервал речь красного плаща. — Наш император справедлив. Хвала ему и долгих лет жизни. И тебе дорогой племянник и твоему псу Гарено. Но пятно предательства не смыть. Ни тебе, ни тем кто, поклявшись мне в верности, меня же и предал. Ты и твоя матушка, — человек откинул со лба спутанные волосы, — предали своего Владыку. Своего Патрона!