Отец-настоятель, наконец-то поднялся, кряхтя и неуклюже отряхиваясь, а затем укоризненно посмотрел на собеседницу.
— Вас бимагиков справедливо не любят. Да и за что вас любить? То ты плачешь над раздавленным цыпленком, то грозишь свернуть шею своему старинному другу. Вы непредсказуемы.
Сестра-экономка улыбнулась. — Тут ты прав. Твою жирную шею я приберегу для себя.
— Ну, допустим, не такая уж она и жирная, — брат Анселло с облегчением рассмеялся.
* * *
— Наконец-то. Идет прямо сюда. — Темноволосый крепыш еще раз выглянул из-за каменной колонны и махнул рукой, призывая товарищей успокоиться. — Дракониха отстала. Направилась к Пухляку. — Он хихикнул. — Снова будут греть друг дружку. И, кажется, взбучка Эду откладывается.
— Прекрати Арибо, — коротко стриженный, голубоглазый паренек нахмурился. — У тебя на редкость грязный язык. А Эд подставился из-за тебя. Болван ты этакий.
— Зато ты чистоплюй. Подлиза. — Крепыш ловко спрыгнул с постамента и угрожающе засопел. Стоявший рядом третий юноша, высокий и сероглазый испуганно втянул голову в плечи. — Кончайте ребята. Пожалуйста. Дракониха увидит и нам всем не поздоровится.
На его неловкие уговоры никто не обратил внимание. Назревала драка.
— Прекратите. — В проеме арки появилась длинная фигура виновника недавнего переполоха. — Успокойтесь оба. И быстро. — Эдмунд быстро взглянул на белобрысого.
— Я тебя сдал Арибо. Случайно. Но, думаю, проблем не будет — Рассказывать про слезы Хилды не хотелось. — Больше ни каких набегов на кладовую. Я обещал. Удо?
Голубоглазый парнишка молча кивнул.
Эд повернулся и подмигнул Киппу, который облегченно рассмеялся. — Да, конечно.
Эдмунд посмотрел на третьего товарища.
— Арибо? — Тот капризно выпятил нижнюю губу. — А если захотим есть? В прошлый раз пропустили ужин и от голода животы скрутило. Поэтому и полезли. — Он с вызовом посмотрел на друзей. — Неа, на такое я не согласный.
— Мне пришлось поклясться Хилде, — в голосе Эдмунда появилось напряжение.
— Зато я ни чего не обещал. — Однако, увидев нараставшее бешенство в глазах друга, Арибо попятился и испуганно зачастил. — Я собственно не против. Можно кладовую и не трогать. Но, — он попытался спасти остатки самоуважения, — кухня святое. Про нее ты же слово не давал?
— Согласен. — Эдмунд неожиданно тепло улыбнулся. — Про кухню уговора не было.
1328 г. от Прихода Триединых Табар. Улица Медников
«Синий Дракон руководит, Красный Посох убивает, Зеленый Веер считает…».
Отрывок из клятвы вступавшего в «Общество Кольца»
Высокий кирпичный дом на улице Медников ни чем не выделялся на фоне десятков таких же строений принадлежащих преуспевающим ремесленникам восточной окраины Табара. Добротный, построенный еще дедом нынешнего владельца, он стоял на отшибе и был окружен большим тенистым садом. Хозяина дома мэтра Рето Кольмана уважали, к его советам прислушивались, хотя и удивлялись его нелюдимости. Молчаливый здоровяк ни во что не влезал, плату гильдии оружейников вносил вовремя, ни каких темных историй за ним не числилось. Правда, пару лет назад, таинственным образом исчез местный разгильдяй и задира Долговязый Руди, который, в очередной раз, напившись, начал приставать к старшей, заневестившейся дочери Рето. Всегда спокойный и сдержанный оружейник тогда от души врезал тяжелым кулаком нахалу по физиономии, а потом еще и добавил несколько пинков. В итоге, провалявшись неделю дома и потратив две серебряные монеты на лечение, Руди так и не успокоился и хвастливо заявлял приятелям-собутыльникам, что однажды, когда ее папаши рядом не окажется он завалит Мету на ближайшем сеновале. Соседи тревожно шептались, Рето угрюмо отмалчивался. В один прекрасный вечер Долговязый Руди, закончив работу у Берндта-мельника, отправился домой. Однако туда он так и не пришел. Не явился он ночевать домой и на следующий день. Через неделю вызванный встревоженными родственниками стражник, хмуро переглядываясь с помощником, посоветовал не лезть в это дело.